Женщина Мокрина Иванова ждала мужа из командировки и решила побаловать его едой. Набросала чего-то на огнеупорное блюдо, запихнула в духовку и поставила на час.
Открывает через час и кричит диким криком - потому что у неё вместо еды получилась новая форма жизни.
Новая форма из духовки выскочила и стала по кухне прыгать, но Мокрина захлопнула дверь на кухню и вызвала академиков из РАН.
«Теорема Гёделя о неполноте, Теорема Чёрча о неразрешимости, Теорема остановки Тьюринга, Теорема Тарского об истине — все они чем-то напоминают старинные сказки, предупреждающие читателя о том, что «поиск самопознания — это путешествие, которое... обречено быть неполным, не может быть изображено ни на каких картах, никогда не остановится и не сможет быть описано». (М. Эпштейн в «Знаке пробела» цитирует Douglas Richard Hofstadter) * Попытки самопознания неизбежны, неполнота их фатальна. «Я», пытающееся познать «Я» - какая-то безумная рекурсия, описанная Лемом в ставшем хрестоматийным фрагменте:
Жил был один мальчик, звали его Антофага́ста. Вот однажды его бабушка и дедушка сказали: нам пора отдохнуть, мы поедем в город С., поваляемся на пляже, искупаемся в море, и вообще. Ещё они сказали: каждый уважающий себя человек должен отдыхать на юге, это статусно.
И уехали. Время идёт, а они не возвращаются. Вот на следующий год дядя Антофагасты со своей женою говорят: наверное, им там так хорошо, что они решили не возвращаться. И мы поедем, поваляемся на пляже, искупаемся в море, это статусно. И тоже с концами.
Однажды, в крайне убитом состоянии, я лёг на верхнюю полку плацкартного вагона и проспал больше суток. Я не храпел, не шевелился, не ходил в туалет, так что две тётки, ехавшие на нижних полках, раза два пихали меня в бок и зло вопрошали: «Ты живой хоть?»
Конечно, неприятно: едешь, едешь, а тут вот кто-то взял, и испортился.
У евреев есть правило «один к шестидесяти». Сон они полагают 1\60-й смерти. В моём случае, возможно, пропорция была куда более впечатляющей.
Был ли мой плацкартный сон спасением? Возможно, но спасением странным: я спустился очень глубоко, подняться на тот же уровень меня уже не хватило.
Купив ненастоящие билеты на поезд, Ты села в ненастоящий поезд и, тем успокоясь, Взялась наблюдать иллюзорные пейзажи, Проносящиеся за окном, краем глаза наблюдая за персонажем, Сидящим напротив и всеми силами стремящимся быть настоящим, Но облик его был явлен тебе каким-то двоящим, а то и троящим. Принесли чай, но он был уж до того схематично рисован, Что пить его тебе показалось делом весьма рисковым. Ты притворилась спящей, лежащей, тихо поющей, - Весь вагон притворился тут же и запел «Беловежскую пущу». Башни и стены Фантомска уже мелькали в рассветном окне. Башни и стены Фантомска снились тебе. Ты, разумеется, снилась мне.
Хрестоматийный Сфинкс для большинства русскоязычных читателей – мужчина, хотя на самом деле это она – Сфинга (Σφίγξ, Σφιγγό, «душительница»). Успокоимся лишь тем, что сфинктер – это-таки слово мужского рода.
Bageerah – у Киплинга мужское имя, и лишь благодаря переводчице Нине Дарузес Bageerah превратился в ту самую Багиру.
Милновский Owl – Сыч, Филин, но уж никак не заходеровская Сова.
Представил себе иного бойкого иноязычного переводчика, который, исходя из культурных и эстетических предпочтений, перевёл пушкинский роман, превратив главных героев в Евгению Онегину и Татиана Ларина.
Сыздетства знала, как тревожить Жантильных юношей сердца. Когда ж хотела уничтожить Соперниц, и́дя до конца, О, как злословила искусно Эпистолярно или устно…
Я начинал, как заурядный деревенский дурачок. Годам к восемнадцати перебравшись в город, я потратил порядка десяти лет, прежде чем стал штатным городским сумасшедшим. Но таких, как я, в городе было немало, это неизбежно подталкивало к продуманной соревновательности.
Лет в тридцать пять я выиграл довольно престижный конкурс и перешёл на областной уровень. Можно было бы на этом и остановиться, да, собственно, лет до пятидесяти я и почивал на лаврах, пока довольно серьёзные люди не предложили мне замахнуться на поездку в Москву.
Званием «Общенационального Сумасшедшего» я и завершу свою карьеру. И годы уже не те, и накал безумия уже совсем не тот.
Скажем, некто отказывал себе во всём, деньги копил, изнылся, одержимый мечтой-идеей, после сел в самолёт, прилетел в какую-нибудь Шангри-Ла, сел в туристический автобус, а тот возьми, да и сковырнись в пропасть.
Когда мы знаем, чем всё кончилось, всё предшествующее тому – суета сует, одержимость мечтой-идеей - невольно воспринимается, как некий неумолимый процесс, эдакий «зов мортидо». И почему-то кажется – вот не пи́сал бы некто кипятком, вёл бы себя поспокойнее, без экзальтаций –ажитаций, глядишь, и обошлось бы.
Впрочем, чаще всего эти «кабы́» уже не имеют никакого смысла - а желать не «чересчур», не «слабо», а «как раз» - такого манометра ещё не изобрели.
• любое́д ( вместо иноземного «гурмана») • нотный сборник «Песни сибирских бухгалтеров» • во время публичного показа кузькиной матери её хватил кондрат • лишь на смертном одре родные сообщили ему, что «фуникулёр» и «фурункулёз» - это не одно и тоже • бараний оку́рок, запечённый с чесноком и пряностями • Р.Л.: кубитка («Q-битка вдаль бежит, пыль вьётся, сердце бьётся…» (М. Щербаков)). • Р.Л.: шампа́н, бурятский шампани́зм, шампа́нские пляски • министр утренних дел • «Я выражаю свою бесконечность и косность» (то есть несогласие, нежелание говорить «Да, конечно» или «Of course») • желати́ница – съедобный латинский алфавит
