gvardei

Махмуду было всего-то три годика, когда он впервые нарисовал голую женщину. Маман, помнится, густо покраснела и заплакала от счастья, папан торжествующе захохотал и воскликнул: «Весь в меня!»
*
Воодушевлённый таковым приёмом, Махмуд стал рисовать голых женщин каждодневно, что дало повод его родным серьёзно отнестись к увлечению сына. Сходили в художественную школу, показали рисунки, тамошние преподаватели восхитились и зачислили Махмуда сразу в пятый класс.
*
( Collapse )

Пятилетнего Петю Трясокузькина укусил, было, комарик. Вырос Петя и в 18 лет стал Нобелевским лауреатом по теоретической физкультуре. В Нобелевской речи он признался, что это всё от укуса того самого комарика, потому что до этого его теоретическая физкультура вообще не привлекала. А как укусил, так сразу и пошло-поехало. Родители, услыхав такое признание своего любимого чада, поставили памятник тому самому комарику во дворе своей дачи в Нижнем Небытийске.
*
Семилетнего Ваню Мирволина укусила собачка. Родители подали в суд на собачку и на её хозяев, так что посадили их вместе пожизненно. Есть такая тюрьма для собак и их хозяев, да. А вот вырос Ваня, и стал петь великолепным контратенором, его и в Ватикан звали, и в какой-то консорт английский, и вообще, обрёл он великую славу. Родители очень удивлялись – откуда это у него? Пошли к экстрасенсу, он и говорит: это от укуса собачки. Раскаялись тогда родители, вызволили собачку с хозяевами из узилища и дали им пенсию: 10% от всех гонораров Вани.
( Collapse )

Обожаемое многими и бесконечно цитируемое утверждение Лакана, что норма есть лишь хорошо компенсированный психоз, дополняется Рудневым: безумие более фундаментально, чем норма.

Иными словами, любая система воспитания есть выведение ребёнка из фундаментального, всеобъемлющего безумия в довольно узкий коридор нормы, удовлетворяющий господствующим здесь и сейчас гуманитарным воззрениям. Которые, кстати сказать, то и дело трансформируются самым неожиданным образом.

Обилие всевозможных «инновационных педагогических школ», по сути, все до одной сводятся к расширению коридора нормы. Жду-не дождусь появления самой инновационной, которая отменит все представимые коридоры и выведет нас, наконец, из тёмного леса навязываемых нам неврозов на простор ничем не компенсированных психозов, которые и поименуем нормою.

Телевизор в моей комнате, даже если и включен, 70% времени работает без звука. Эдакие видеообои, пусть и весьма скромного размера.
*
Иной раз, глянув на немой экран, придумываешь довольно забавные штуки.
*
Например, эдакий экспериментальный оперный дуэт, где женщина поёт в области ультразвуковой полосы частот, а мужчина упражняется в инфразвуке. То есть слышимая человеческим ухом полоса частот не задействована вообще – тем не менее, крайне любопытное зрелище.

Нет, иной раз вокалисты подбираются к слышимому диапазону, - тогда до слушателя доносится невыносимый женский визг и какое-то инфернальное мужское уханье, но это буквально нота-другая, максимум - такт. Всё остальное время они лишь выпучивают глаза, разевают рты и что-то там извлекают.
*
Очевидным продолжением идеи является парк ультразвуковых и инфразвуковых инструментов, симфонический оркестр, в котором используются исключительно эти инструменты.

Особая вокальная школа, где с детских лет воспитывают именно ультразвуковой вокал. Как сами преподаватели контролируют результаты обучения – для меня остаётся загадкой. Может быть, у них есть некие приборы-самописцы, которые вычерчивают частотные характеристики прямо во время исполнения. Глядя на бумажные портянки с этими записями, преподаватели как-то корректируют пение своих подопечных.
*
Разумеется, тут же появятся транскрипции знаменитых произведений для оркестров подобного рода. Вот и 9-я симфония Бетховена, вот и мощный хор, исполняющий «Оду к радости». Некоторые искушённые зрители-слушатели, исполненные воодушевления, как могут, подпевают.

Как-то меня несколько утомила вся эта навязывая мне дихотомия «объективное vs субъективное».

Напомню: «объективное – реальное, независимое от сознания существование чего-либо в качестве самостоятельного объекта». Я на этой бессмыслице вырос, а диамат сдавал даже дважды – в военном училище и в университете.

Вот, скажем, захожу я в приёмную какого-нибудь начальника, и вижу, что там ожидают своего часа шесть просителей.

( Collapse )

«Автодидакт; хоть имя дико, но слух ласкает мне оно».

Сие греческое слово переводится на русский язык довольно нелепо: «самоучка». Этот суффикс невольно настраивает на несколько несерьёзный лад: что, самоучКа? Ну-ну.

На самом деле у этих ребят (к коим отношусь и я) есть, наряду с массой недостатков, несколько преимуществ. Если я чему-то «сам-учусь», это для меня безусловно жизненно важно, оттого и отношение к предмету совершенно иное, нежели у академических школяров.

И, второе: то, до чего дошёл «сам», уже не вытравить, не забыть, это твоё и только твоё. То-то порой объяснить человеку академической школы, КАК ЭТО Я, весьма затруднительно. Слишком личное, трудновыразимое.

Парадигма «человек – товар» существовала всегда, но всё же большую часть истории овеществление, «монетизация» человека носили насильственный или вынужденный характер.

XX век в этом смысле уникален – именно тогда потребность человека превратиться в товар стала совершенно добровольной, более того – вожделенной. Какие учебные заведения ценятся больше иных? Те, учащиеся которых становятся якобы более престижным и дорогим товаром. Об этом давно перестали стесняться говорить вслух. «Я хочу вырастить из своего сына востребованный товар» - по-моему, прекрасно. «Вот меня в своё время хреново покупали, так пусть моя дочь не залёживается на прилавке».

Не надо стесняться. Прилично и достойно всё, что способствует твоей продаже. Хехе, «самореализации».

Почти всегда это происходило тогда, когда в системе намечался какой-то сбой. Ну, скажем, урок начался, а учителя нет пять минут, десять…
*
Тут себя проявляет некая особа, которая заговорщическим шёпотом, который, должно быть, и на улице слышен, предлагает классу сбежать с уроков. Без этой особы никто и не подумает никуда сбегать, потому что в этом нет никакого смысла. Но инициатор не может не воспользоваться ущербностью системы, он, собственно, только и ждёт любого повода к её развенчанию. Помимо этой задачи, инициатор лишний раз проверяет, насколько сильны его позиции в классе: поведутся, нет? Когда класс ведётся, особа внутренне торжествует: её влияние по-прежнему достаточно велико.
*
( Collapse )

Осознание своей уникальности пришло ко мне в июле 1982 года, во время поступления в военное училище. Абитуру завезли на учебный центр, жили в палатках, кормили в огромном холодном ангаре. Однажды я не пошёл на ужин.

Проснувшись ночью по малой нужде, я обнаружил, что в палатке кроме меня – никого. Выйдя наружу, я увидел небывалое: полторы тысячи абитуриентов в исподнем бегали от куста к кусту, огоньки сигарет, стоны, проклятия, характерные звуки. Их всех невероятно поносило: притравили на ужине. За ночь угадили всю округу.

И лишь я один величаво стоял в центре всего этого, провозглашая: горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий!

Мужчина лет 35-ти вполне образованского вида, сидя в автобусе, полистал телефон, после засунул его в карман, снял очки, одним из заушников поковырялся в ухе, внимательно исследовал извлечённое из недр оного, после же встал и поспешил на выход.
*
Будучи несчастным свидетелем оного, я который раз поймал себя на мысли: а что, собственно, даёт нам образование? Как уже сказано, упомянутый мужчина, скорей всего, является обладателем какого-нибудь там ВУЗовского диплома, - так у нас скоро у каждой чипированной собаки будет ВУЗовский диплом, так что с того?
*
История фетишизации образования давняя, века полтора ей в наших палестинах. «…Как архангельский мужик по своей и Божьей воле стал разумен и велик», ну, да. «Буки-аз, буки-аз, счастье в грамоте для нас», и это было. Суть образования тогда состояла - ни много, ни мало, - в том, чтобы стать человеком.
( Collapse )