gvardei

Однажды поэтесса Жужа Незванова оголодала, пошла в гастроном и купила колбасу. Не желая тратиться на покупку пакета, она положила колбасу в карман джинсов и поспешила домой. Придя же, она положила колбасу на кухонный стол и долго, немигающе разглядывала её. После взяла чистый лист бумаги и написала на нём:

( Collapse )

В глубоком детстве, будучи очень брезглив к пищевым запахам, зашёл в гости к однокласснику - на кухне в здоровенной кастрюле варились потроха. Больше меня в этом доме не видели.

Так, год за годом, я избегал всё новые и новые дома, где «варились потроха». Помимо этого, в каких-то домах меня перестали принимать, потому что хозяева решили, что я принёс к ним кастрюлю с потрохами и попросил поварить, пока я у них в гостях.

Так, избегая и избегаем, я прожил немало лет. Порой любопытно: вот был бы я менее брезглив к пищевым запахам, как сложи…

Но нет, спазм, срочно подышать в форточку.

Post factum.

Встретишь живого человека, с которым заведомо интересно и радостно говорить. Вцепишься в него, глаза выпучишь, на уме – десять идей, десять разговоров, не знаешь, с какого начать. Частишь, сбиваешься, мысли слова опережают, так что не речь, а каша. А ты тихонько эдак повизгиваешь от восторга, аж на губах слюна, а ты торопишься, потому что времени – как на свиданке в тюрьме.

И вдруг углядишь себя со стороны – до чего жалкий, со своими повизгиванием, слюной и кашей, до какого же убожества тебя довели…

Впрочем, перебор. Никакого post factum. Соврал. Никого не встретил, ни с кем не говорил. Тем самым сохранил достоинство.

Виртуальный горный туризм. Сидишь дома, жрёшь пельмени, и совершаешь восхождение на K2. Полный букет опций – тут тебе и ожог хрусталиков, и обморожения, и кислородное голодание, и кислородное опьянение. Корячишься, сердце долбит 220. Сорвался, шлёпнулся насмерть, лежишь, никто тебя не подберёт, никому ты не нужен.

Выходишь из симуляции, пельмени доел, снова принялся. Проходишь мимо шмякнувшегося и мёртвого, погрустил, дальше подался. Однако опять сорвался, снова шмяк, и помер.

Так со временем этих неудачников там навалится штук сто. А ведь говорили знающие люди, не ходи с китайской стороны, ходи с пакистанской.

А вот взойдёшь на вершину, тебе бонус - дадут вертолёт, соберёшь своих.

Однажды, когда мне было 16 лет, около гастронома «Юбилейный» (напротив моего дома) ко мне подошёл мужчина и предложил купить итальянский боевой пистолет с двумя обоймами патронов. Я отказался. Мужчина совершенно не походил на сумасшедшего, да и розыгрыш, согласитесь, для 1981 года слишком затейлив. Я совершенно не походил на того, кому позарез нужен пистолет.

Уверен, моему рассказу никто не поверил.

Тем не менее, я даже помню его лицо. Можно составить фоторобот. Но, как бы я не изгалялся, рассказ мой для всех так и останется идиотской байкой, которую я невесть зачем выдумал.

Einmal ist keinmal. Единожды – значит, никогда. Это кошмар всех помнящих.

• любое́д ( вместо иноземного «гурмана»)
• нотный сборник «Песни сибирских бухгалтеров»
• во время публичного показа кузькиной матери её хватил кондрат
• лишь на смертном одре родные сообщили ему, что «фуникулёр» и «фурункулёз» - это не одно и тоже
• бараний оку́рок, запечённый с чесноком и пряностями
• Р.Л.: кубитка («Q-битка вдаль бежит, пыль вьётся, сердце бьётся…» (М. Щербаков)).
• Р.Л.: шампа́н, бурятский шампани́зм, шампа́нские пляски
• министр утренних дел
• «Я выражаю свою бесконечность и косность» (то есть несогласие, нежелание говорить «Да, конечно» или «Of course»)
• желати́ница – съедобный латинский алфавит

Как бы что бы рационализировать. Вот я и придумал:

Питался бы человек листьями деревьев, причём съедобными они становились бы только когда желтеют-краснеют-синеют.

Сижу в своих чертогах, смотрю в окно, а там какой-то домовитый мужик залез на берёзу и собирает листья в плетёную корзину, висящую на поясе. Мне рукой машет, дескать, ты чего, давай тоже, здесь этого добра навалом.

Выглядываю пристальнее, а там на каждом дереве, что на улице Елизаровых, с десяток человек торчит и собирает урожай.

Что-то снедят свежим, но большую часть засолят и замаринуют.

Дворники ликуют, малые дети предвкушают вечерний пирог с запечёнными тополиными листьями. Все счастливы, все смеются.

Шляясь по Лагерному саду, я постоянно наблюдаю чадолюбивых родителей и их деток, кормящих местных белок, которых развелось видимо-невидимо. Меня-то, циника и обалдуя, это вовсе не умиляет и не вселяет в меня никаких светлых чувств.
*
( Collapse )

А вот крем-гель для душа с ароматом арбуза. Вкусно пахнет.

Невольно представляется завод, где производят этот крем. Огромный чан, в котором плавают тысячи спелых арбузов…

Нет?.. Что-то не так?.. Всего лишь «ароматизатор, идентичный натуральному»? Так ведь пахнет вкусно, пуще любого арбуза, как же?.. Что за надувательство?..

Да никакого надувательства, всё «по согласию». Какая-то состряпанная химиками-технологами бурда.

Порой кажется, то же и со знаниями. А чем плохо? - «Знания, идентичные подлинным». Намного лучше настоящих. Настоящие, быть может, вообще дурно пахнут и вредны для психического здоровья. И кто, в конечном итоге, отличит одни от других? Ну, хорошо, давайте проголосуем: кто за фальсификат?

Приснилось замечательное кноу-хау: разумные самоорганизующиеся кирпичи. Ползают, самоорганизуются, - сутки-другие – вот тебе уютный домик. Заселяйся, живи, слушай тихий кирпичный разговор о том, что вот тут бы надо подправить, вот тут бы перестроиться. Постоянное ощущение доброго присутствие иного разума – это же как здорово.
*
Старушка на улице (что-то я ей приглянулся) подарила стеклянный глаз. Ты, говорит, внучик, не брезгуй, пользуйся. Третий глаз тебе очень пригодится. Вот смотришь на человека, и чувствуешь, что что-то в нём не так. Достань глаз из кармана да направь на него, и сразу всё станет видно, как на ладони. Я поблагодарил старушку и пошёл своей дорогою. Решил попробовать свойства глаза, вынул из кармана, как сказано, и направил его на себя. Открылось ужасное. Я даже говорить не стану, что именно. Эх, где же ты раньше был…
( Collapse )