Слыхал, когда человек летит в самолёте со скоростью 800 км\ч, душа не поспевает за ним, и лишь спустя какое-то время, уже на земле, нагоняет временно бездушного. Это и есть главная причина jet lag.
А вот в поезде с этим всё в порядке: душа вполне справляется с крейсерской скоростью поезда, да и с остановками.
А вот когда человек отправляется в пешее странствие из точки А в точку Б, особенно когда в точке Б его ждут, места себе не находят, душа опять своеволит: улетает вперёд, и крутится там вокруг да около заждавшихся.
Большая беда - умереть в пешем странствии, совсем уж худо.
Каждый раз, отправляя на пункте досмотра аэропорта свою обувь в зев рентгеновского сканнера, всяк должен вспомнить имя Richard Colvin Reid, отбывающего где-то в Колорадо три пожизненных срока.
Именно благодаря ему, aka «Shoe Bomber», мы и принуждены заниматься этой нелепейшей процедурой. Тщетно ищу имя того, благодаря которому приходилось вытаскивать и брючный ремень, неловко поддерживая свои штанишки.
Забавная всё же это штука – прецедент, а того забавнее очередной запрет, как ответ на оный.
Наука не стоит на месте. Насыщенная кислородом кровь при каких-то условиях тоже может сдетонировать. Можно предположить, что в недалёком будущем в авиалайнеры будут допускаться только заранее обескровленные пассажиры. Pourquoi pas?
Скажем, некто отказывал себе во всём, деньги копил, изнылся, одержимый мечтой-идеей, после сел в самолёт, прилетел в какую-нибудь Шангри-Ла, сел в туристический автобус, а тот возьми, да и сковырнись в пропасть.
Когда мы знаем, чем всё кончилось, всё предшествующее тому – суета сует, одержимость мечтой-идеей - невольно воспринимается, как некий неумолимый процесс, эдакий «зов мортидо». И почему-то кажется – вот не пи́сал бы некто кипятком, вёл бы себя поспокойнее, без экзальтаций –ажитаций, глядишь, и обошлось бы.
Впрочем, чаще всего эти «кабы́» уже не имеют никакого смысла - а желать не «чересчур», не «слабо», а «как раз» - такого манометра ещё не изобрели.
Как много дружб, привязанностей, любовей обернётся прахом, стоит лишь исчезнуть современным средствам связи и транспорта.
Странным образом окажется, что только лишь на этих эфемерных подпорках всё и держалось, а не станет их – долго же многие будут думать, писать ли пространное письмо чернилами по бумаге, или не стоит того?
Идти ли пешком пятьсот километров, чтобы встретиться с ненаглядною, или ноги пожалеть? Мотаться ли на перекладных за полторы тысячи вёрст на встречу друзей, или довольствоваться теми, кто поближе, пусть и пожиже?
«Проверку на дорогах» пройдут единицы – впрочем, и они не застрахованы от разочарований и подмен. Пусть уж, как есть: аэрофлоты, чаты, видеоконференции.
Разглядывая картинки нынешнего вечернего неба, подумал: может быть, всё это облачное и цветовое многообразие, от которого охватывает священная дурнота – это какое-то сообщение? Я же, вместо того, чтобы прочитать его и понять, лишь любуюсь всем этим, как некий хрестоматийный абориген поклоняется упавшему с неба самолёту?
Мне представился город без автотранспорта, но с работающими светофорами. Их сообщения понятны, но бессмысленны.
Мне представилось небо, исполненное знаков и текстов. Они постоянно меняются, трансформируются, истекают и тают. Умей я их распознавать – может быть, многие «проклятые вопросы» лишились бы своего печального ореола.
А ну, как от нас никто ничего не скрывает? Просто мы не умеем читать.
Прилететь единственным пассажиром самолёта в некий аэропорт. Сойти по трапу и обнаружить, что вокруг ни единой души. Самолёт тут же вырулит на взлётку и улетит. Дойти по полю до здания аэровокзала, обнаружить, что и там пусто. Ни человека. * На привокзальной площади много пустых машин. Сесть в одну, да и поехать по шоссе в сторону города. Город безымянный, новенький, безлюдный. В центре оставить машину и бродить туда-сюда, пытаясь уразуметь, что меня сюда привело и что со всем этим делать. * Найти себе квартиру, разумеется, в центре, разумеется, хорошую квартиру. С какими-то огромными верандами и окнами с видом на весь город. Смотреть с высоты на него и выбирать: оставить всё так, или всё же населить его? ( Collapse )
Ницше («Воля к власти», кн. 3, 521): «Мир представляется нам логичным, потому что мы сами его сначала логизировали».
Сюжет фильма «The Gods Must Be Crazy» (1980) вертится вокруг бутылки из-под «Кока-колы», выброшенную из самолёта и найденную пустынными бушменами. Непонятная штука весьма понравилась, каждый «рационализировал» её, как мог, всякий хотел завладеть ею, из-за чего начались всевозможные распри. Главный герой, Ки, решает вернуть бутылку тому миру, откуда она пришла.
Порой хочется взвалить на себя гору хлама, именуемого «логическими объяснениями явлений», и отнести туда, откуда всё это родом. Суть логики – «прокрустово ложе»: укорачиваем, либо вытягиваем. Потому-то мир человека неуклонно превращается в «среднее арифметическое».
Я уже когда-то (очень давно) вспоминал это. В 1985 году я недолго работал в Томском авиапредприятии. Первые дни взлетающие и садящиеся самолёты очень досаждали мне, особенно АН-24 и 26. Орали они неимоверно.
Однако через недели-полторы я вдруг спохватился: что, они перестали взлетать и садиться? Да нет же, конечно. Но я совершенно перестал слышать их надсадный вой, - то есть мой мозг решил, что довольно уже его перегружать, и понизил уровень слухового восприятия ИМЕННО звуков взлёта и посадки самолётов. Все остальные звуки «не пострадали». * Позже, вспоминая этот экзампль, я задал своему мозгу несколько провокационный вопрос:
«Слушай, ладно бы с АН-24. Но скажи мне, милый, какие звуки и иные излучения ты столь же любезно приглушаешь с момента моего рождения и по сей день? Есть ли такие вообще?»
Назовём жизнь «ожиданием». Трамвая, поезда, самолёта. Отъезда, возвращения. Взросления, зрелости (вот дурацкое слово), старости. Счастливой любви, или просто любви. Долгожданного расставания. Смысла. Внимания. Выздоровления. Возмездия. Освобождения. Забывания.
Ожидание бессмысленно, но так уж повелось. Есть виртуозы, которые могут держать в голове 256 ожиданий разом. Если сложить вместе время всех их ожиданий за всю их жизнь, - так за это время человек ровным шагом сможет пройти от Земли до Плутона, включая перекуры и запои.
Ожидание бессмысленно, но на нём построена вся наша культура, наша сентиментальность и невротичность. А в качестве бонуса нам предоставлено ожидание, которое, в отличие от большинства иных, сбудется всенепременно.
