\\\Публичная лекция Гвардея Цытылы, прочитанная им на детском утреннике в детском саду № 56 г. Томска 5 февраля 2013 года. \\\
«Дорогие дети!
В своём эссе «Over een definitie van het begrip geschiedenis» (иначе говоря, «Об определении понятия «история») Йоханн Хёйзинга заявил буквально следующее: «Geschidenis is de geestelijke vorm, waarin een cultuur zich rekenschap geeft van haar verleden». В переводе на русский язык это звучит, как «ИСТОРИЯ – ЭТО ДУХОВНАЯ ФОРМА, В КОТОРОЙ КУЛЬТУРА ОТДАЁТ СЕБЕ ОТЧЁТ О СВОЁМ ПРОШЛОМ».
В свете этого определения, - с которым, кстати сказать, я полностью солидарен, - следует сразу отметить: история не наука, а именно «духовная форма», иначе говоря, способ созерцания и осмысления. Если совсем отвлечься от научной терминологии, можно сказать и так: история – это очки, через которые мы смотрим на минувшие века и события.
Причём очки не ординарные, а таковые, какие вы можете увидеть на приёме у окулиста: со сменными стёклышками. Ибо река времени течёт, цвет воды, динамика воды, её химический состав, образ берегов и образ неба непрестанно меняются, - так меняются и линзы этих удивительных очков. Потому, когда мы читаем труды историков прошлого, мы изучаем не столько историю, а взгляд историков прошлого на ИХ прошлое.
Из этой особенности исторического созерцания следует множество интересных выводов.
В частности, (это очень актуально именно сейчас), проведём линию «больное время – больное общество – больная культура». Может ли больная культура адекватно отдавать отчёт о своём прошлом? Исключено. Можно ли назвать хоть какой-то отрезок прошлого временем абсолютного социального здоровья? Отнюдь. Быть может, тот или иной год, то или иное десятилетие, а то и век чуть-чуть приближены к состоянию санации (как вы понимаете, в данном случае я не имею в виду польскую «санацию» 1929-1939 г.г.), но в целом состояние удручающее. Таким образом, аллегорически представимо, как общество, - некий безумец с всклокоченными волосами и шалым взглядом, - бежит по улице времени, то и дело оглядываясь и в ужасе вскрикивая от образов, которые порождает его больное сознание. Это мы частенько и именуем «изучением истории».
Ещё одно довольно интересное следствие состоит в том, что зрение общества порочно, оно одновременно близоруко и дальнозорко. То, что отстоит далеко от нас, мы не в состоянии об’ективно воспринять, поскольку отсутствуют реальные связи (всех уровней – понятийные, культурные, языковые и т.д.) нас нынешних, - и людей, живших тогда. То, что находится у нас под носом, мы не в состоянии об’ективно оценить в силу того, что сами так или иначе задействованы в историческом процессе. Потому каким образом мы может давать отчёт о своём прошлом, коли, попросту, не видим его?
Ну, и, наконец, третье. Я снова возвращаюсь к сменным линзам наших «исторических очков». Сами ли мы трудимся над их изготовлением, сами ли полируем оные линзы, сами ли выбраковываем негодные? Нет, конечно, во все времена, во всех обществах этим занималось государство, основная головная боль которого – сохранить и упрочить свою легитимность, зыбкую и порой неуловимую субстанцию. Для этого état - state - stato - estado - держава делает всё возможное, в частности, в зависимости от своей потребы выдаёт своим гражданам (совершенно бесплатно) розовые стёклышки, чёрные стёклышки, фиолетовые стёклышки, да какие угодно стёклышки. Граждане вставляют их в свои очки, и, о, чудо! – видят своё прошлое розовым, чёрным, фиолетовым, да каким угодно!
Сменяется власть, происходит смена линз. И так будет до той поры, покуда государству будет необходимо искусственно поддерживать свою легитимность. Ну, то есть, применительно к обозримому будущему, всегда.
Однако не стану вас больше утомлять. Лекция закончена. До свидания, мои малолетние любители истории".