Светский салон графини Мухоедовой. На авансцене - главный салонный шутник и острослов барон Редькин. Вокруг него, - ловящая каждое слово барона толпа поклонников и поклонниц.
Барон Редькин: Вечор было зашёл к английскому посланнику Кашлингу, стучусь в дверь, а Кашлинг через оную меня и спрашивает: «Хуй и ссыт?» Вы только представьте себе, милостивые государи и государыни: «Хуй и ссыт?!»
Поклонники: Хахаха!!! Хохохо!!! Ну и посланник!.. Ох уж эти англичане!!..
Престарелая княгиня Дыркина, сидит в креслах и пытается расслышать слова барона: О чём, бишь, барон шутит? Князь, князь, перескажи ж ты мне шутку!
Князь Дыркин: Он… Хахаха! Да, по чести, я и сам не дослышу, но всё равно, смешно!..
Чуть в стороне стоит главный завистник барона Редькина, граф Гагенцап. Он скрежещет зубами и полным презрения взором пожирает Редькина.
Граф Гагенцап: Ничтожество! Ужели этот безродный выскочка в состоянии выдавить из себя что-то, действительно достойное смеха и восхищения?.. Я, и никто иной, суть верх острословия и непревзойдённый joculator! (порывисто направляется к барону и его слушателям)
Барон Редькин: А, Гагенцап!.. Чем нас сегодня порадуете, есть ли какая нележалая острота в запасе, хехехе?..
Поклонники: Хехехе.
Граф Гагенцап, срывающимся голосом: Бывал в балете у графа Загорулько, так у него есть эдакая звезда, - крепостная девка Зоя, Сильфиду пляшет, - одно загляденье! И как она свои па заканчивает, так граф со своего места рукоплещет и на всю залу кричит: «Зоя, бис! Зоя, бис!» (ожидает реакции; слушатели безмолвствуют)
Барон Редькин: И… что-с?..
Поклонники: Да-да, и что-с, в чём тут соль?.. Где смеяться?..
Граф Гагенцап: Убогие клевреты бездарности!.. Вам ли понять тонкости сей шутки?.. Одна лишь только княгиня Хабалкина, она и только она является подлинной ценительницею моего humour’a, да жаль, возраст и состояние умственной деятельности не дают ей возможности часто бывать в свете…
(шум, гам, в залу на осьми руках преданных слуг вводят графиню Хабалкину, более всего внешним своим напоминающую привидение)
Графиня Хабалкина (к барону Редькину): А скажи-ка мне, мил-друг, свою йокулу!
Барон Редькин: «Хуй и ссыт?»
Графиня Хабалкина ( к Гагенцапу): Ну, а теперь ты, что там у тебя?...
Граф Гагенцап: «Зоя, бис!»
Графиня Хабалкина, после долгих и непростых размышлений, кивая на Гагенцапа: Твоё смешнее. Так всем и толкуй. А мне пора уж… (при помощи тех же слуг удаляется)
Все присутствующие безмолвствуют. Гагенцап обводит всех торжествующим взглядом, однако тоже помалкивает. Побелевший, как полотно, барон Редькин отходит за портьеру, слышен хлопок пистолетного выстрела. Видят безжизненное тело барона; при ближайшем рассмотрении оказывается, что он застрелился, засунув ствол пистолета в собственную задницу. На устах почившего застыла саркастическая усмешка. Все смотрят на оную, - и не в силах сдержать смех. Вся зала грохочет, граф Гагенцап, посрамлённый, уничтоженный, спешит удалиться, рыдая на ходу, как дитя.
Занавес.