Был у меня один знакомый, весьма мерзкий и жалкий тип, в 1984 году дезертировавший из какой-то глухой воинской части на Дальнем Востоке. Отловили его в Томске, откуда он, собственно, и был родом, - а уж тут он начал косить под дурака и, понятное дело, попал в томскую психушку с романтическим названием «Сосновый Бор».
*
Вспоминаю я о нём только ради того обстоятельства, что именно он рассказал мне вот что: часть, в которой он служил, была действительно так далека от любых «культурных центров», что в клубе каждую субботу и воскресенье на протяжении года службы рассказчика крутили один и тот же фильм, - «Чапаева».
*
Не знаю, как сейчас, а в советские 80-е в армии действительно была такая обязательная процедура, - те, кому не удалось попасть в увольнение, по выходным строем пёрлись в клуб и смотрели кино. Чаще показывали всякую ерунду, но однажды я, скажем, чуть не разрыдался, посмотрев «Сказки… старого Арбата» Саввы Кулиша по пьесе Алексея Арбузова.
*
Так вот; меня очень поразил рассказ моего знакомца, - представилось, с каким тупым отчаяньем солдаты и сержанты той воинской части в 1001–й раз идут в клуб, чтобы увидеть «в тёмной комнате на белой простыни» всё тот же сон… Тем паче, увольнения там, в глухомани, не светили никому, так что неизбежность «Чапаева» была абсолютной.
*
Однако вспомнив нынче, - через 27-то лет, - эту историю, я несколько изменил своё отношение к ней.
*
То-то и оно, что служат в армии пацаны, которые жить торопятся и чувствовать спешат, а вот забрили бы меня сейчас в рекруты, я бы этим самым «Чапаевым» распорядился совсем иначе. Я бы смотрел его пристально, скрупулёзно бы изучал, раз за разом замечая всевозможные тонкости и нюансы. Я бы заносил свои наблюдения в некую амбарную книгу, анализировал бы интонации героев, их мимику, жесты. Я выстроил бы множество параллельных и пересекающихся с основным сюжетов, я в каждом слове и движении увидел бы иные смыслы и интонации, - короче говоря, по окончании срока службы я был бы лучшим в мире специалистом и интерпретатором х\ф «Чапаев».
*
Когда-то прочитал забавную историю: в Италии некий тип попал в тюрьму, а в тюремной библиотеке была лишь одна книга, - том какой-то энциклопедии, что-то вроде «Сокирки – стилоспоры». Так вот, выйдя из тюрьмы, сей тип стал уникальным знатоком всех тех слов, которые об’яснялись в энциклопедии: он эту книгу буквально наизусть выучил. Но, - «специалист подобен флюсу», - как говаривал Козьма Прутков, - «полнота его одностороння». Так и итальянец тот, - компетенция его простиралась лишь от сокирок до стилоспор.
*
Боже мой, ну, а мы, мы-то чем отличаемся от энциклопедиста- итальянца или солдатика дальневосточной воинской части? Что, наши знания о мире столь уж многогранны и всеохватны? То, что нам подсовывает судьба, то и «знаем». Так сказать, «от сих – до сих». Или, памятуя армейскую шутку, «от забора – до заката».
*
Кому-то хватает упорства и любознательности, работоспособности и фантазии выглянуть за пределы «от сих до сих», но их мало, как было мало всегда, во все эпохи. И судьба их незавидна. Большинство же каждую субботу и воскресенье направляются в клуб воинской части, чтобы в очередной раз посмотреть бессмертного «Чапаева». И упрекнуть их не в чем. И зло берёт. Потому что посидишь, поерзаешь, поматеришься втихаря, и тоже, туда же, в клуб.
ГЦ