РАССКАЗ ПЕРВЫЙ
В 2005 году, в августе месяце, занесло меня в Израиль, - пригласил меня туда мой друг Фёдор Горкавенко, живущий там аж с 1991 года, а я взял, да и поехал «вдруг». День на четвёртый моего пребывания там привёз меня Федька в Тель-Авив, а там уж, на одной из автобусных станций, влился я в число «русскоговорящих» экскурсантов, которых посадили в автобус, да и покатили в святой град Иерусалим.
В конце концов, после многих мытарств, оказался я в храме, ради которого и начал весь этот рассказ, – понятно, что речь идёт о Храме Гроба Господня. Единственное, чем меня обрадовал он по вступлении туда, – так это относительной прохладой, для сибиряка в Палестине всегда желанной и животворной. Всё же остальное меня, мягко говоря, удивляло: какая-то нервозная суета, мелькание лиц, разноязыкий и весьма громкий говор, израильская полиция, чувствующая себя там, как дома, какой-то неуют и совершенная невозможность сосредоточиться даже на простенькой мысли: «Боже ты мой, я, - в храме Гроба Господня!»
Монахи, разномастные служители различных христианских конфессий (католики, православные, копты, армяне, эфиопы, сирийцы), занятые своими делами, мелькали там и сям, и в лицах их я не видел ничего, хоть как-то касающегося Нагорной проповеди Иисуса, - точно с такими же физиономиями шляется по своим кабинетам офисная шатия-братия. Да нет, даже не так, – в лицах служителей я не только не видел обыкновенных доброты и смирения, мне чудилось что-то чуть ли не обратное, - вот именно образ «торговцев в Храме», изгнанных оттуда Иисусом, пришёл мне тогда в голову.
Экскурсоводша довела меня с другими несчастными барашками-экскурсантами до Ротонды, в центре которой, собственно, и стоит Кувуклия, - маленькая часовня, внутри которой расположен Гроб Господень. Я подошёл к входу в придел Ангела, встав в самую обыкновенную очередь. Из придела Ангела в само помещений Гроба Господня можно пробраться только через дверцу 112 сантиметров высотой, - так что я, попросту, вполз туда на коленях, и, - и разом оказался там, где должен был оказаться.
Мне здорово повезло, - «очередь» мною закончилась, и потому я провёл в этом крошечном помещении, освещённом лампадками, минуты три-четыре в полном одиночестве. Вот эти минуты, без всякого вранья, стали для меня очень значимыми сразу, - не по прошествии времени, как часто бывает, а именно сразу. Каким по счёту человеком, стоящим на коленях перед этим мраморным камнем, был я за последние 17 столетий? Сколько великих умов, великих исторических персонажей прикасались к этому камню, благоговея, лепеча всякий вздор, пытаясь как-то выразить те чувства, которые их одолевали в этот момент?.. Ничего толкового и умного в голову там не приходит, - но странно то чувство умиротворённости, и, как ни странно, чувство «дома», уюта, комфорта, - вот уж откуда мне действительно не хотелось уходить во время всех моих путешествий по Палестине, так это из этой крохотной комнатки «два на два», где половину площади занимает сам камень. Размер этой «каморки» странным образом контрастировал с масштабом того, что она хранила, – а в объёме её хранились эмоции десятков миллионов людей, которые, подобно мне, вносили туда, пожалуй, лучшую часть своей души, лучшие упования и чаяния свои. То, что в России называют, - «МЕСТО НАМОЛЕНО».
Однако куда денешься, – сердитый греческий служка заглянул внутрь и залопотал что-то по своему, - я тем же порядком, чуть не на коленях, покинул Кувуклию, и снова оказался в этой сумасшедшей и отнюдь не добросердечной атмосфере Храма с орущими благим матом арабами-христианами и пытающимися понять, в чём тут сыр-бор, полицейскими...
Я скажу так, - ДАЖЕ ЕСЛИ ГРОБ ГОСПОДЕНЬ, - ФИКЦИЯ, аттракцион, «выдумка попов», - место это само по себе уже давным-давно стало святым и священным. Я почувствовал это сам, и никому уже меня не переубедить в чём-то ином, тем более, обратном. Для меня же, как для христианина, святость этого места двоякая, - я верю в реальность описанных в Евангелиях событий, и я воочию вижу, как волей миллионов людей, приходивших сюда веками со всех концов света, это место «набирает» дополнительную силу, трудноучитываемую и, тем более, труднопредставимую. Так, должно быть, и строится век за веком «град небесный Иерусалим», - хотя в последние век-другой «стройка», похоже, «законсервирована». До лучших времён…
(ОКОНЧАНИЕ ПОСЛЕДУЕТ)