«Давайте, я проведу вас по нашим основным лабораториям… Я думаю, вам будет интересно», - сказал Полудевкин. Мне действительно было интересно, я согласился.
«Вот. Здесь мы учим зайцев курить. Предвидя ваше возмущение, скажу лишь, что зайцы, все, без исключения, мужского пола и, в любом случае, миновали стадию полового созревания… Посмотрите, как забавно они привыкают к сигаретам… Мы начинаем обучение с дешёвых сигарет, вроде «Примы», а, в качестве бонуса за старания и особые успехи, переводим отличников на более качественные и дорогие сорта табака…»
(Действительно, в вольере сидело порядка двадцати зайцев. Сквозь густую пелену табачного дыма можно было разглядеть: зайцы, сев на задние лапы, со специальной подставочки брали передними лапами сигарету и, засунув ту в рот, прикуривали о специальные, вроде автомобильных, зажигалки, торчащие из стен вольера. Самые молодые и непривыкшие зайцы отчаянно кашляли, я видел, как одного безбожно тошнило, другой вообще попросту брякнулся в обморок, - или умер?.. В одном из углов вольера сидел старый, матёрый, прокуренный заяц с пожелтевшей шкурой, и, действительно, курил не что-нибудь, а «Camel». В целом, конечно, картина была несколько удручающей. Ревниво следя за моими реакциями, Полудевкин тут же повёл меня дальше.)
«А тут наши учёные и лаборанты успешно опровергают унылую максиму «На…я козе баян?» Посмотрите: здесь порядка сорока коз, у каждой своё маленькое уютное стойло, у каждой, заметьте, свой собственный баян. Никакого насилия, никакого «подталкивания». Просто баян стоит в стойле, есть не просит. Вы удивитесь, но из сорока животных уже 24 начали осваивать инструмент! А одна… где её стойло?.. а одна, вот она, её зовут Роза… Розочка, сыграй нам!..
(Из стойла показалась и тут же исчезла очумелая морда козы. Потом послышались какие-то удары, блеянье, удары, блеянье, - затихло, и вдруг услышал довольно уверенное исполнение «Milonga del Angel» Пьяццоллы. Конечно, не без греха, но о чём тут можно говорить, - если вы хоть раз в жизни видели козьи ножки, в состоянии ли вы представить, каково ими играть даже не на аккордеоне с его клавишами, - на баяне?.. Я заглянул в стойло, и у меня от жалости заныло сердце: Роза играла милонгу, сгорбившись в совершенно немыслимой позе, а глаза её были преисполнены самой жестокой тоски… «Что-то тут не так», - подумал я. – «Вряд ли она по своей воле взялась за баян…» Однако Полудевкин уже тащил меня в следующую лабраторию…)
«Здесь, в этой лаборатории, мы работаем с братьями нашими меньшими, со слонами… В специальных тренировочных боксах смоделирована обстановка посудной лавки. Мы запускаем туда слона, и следим за его поведением. Если он ведёт себя пристойно, аккуратно, мы его поощряем, - моем, чистим щётками, кормим бананами. Если же слон в посудной лавке разбивает какое-то количество посуды, - её стоимость вычитается из его ежедневного рациона; понятно, ни о каком мытье и щётках не стоит даже и говорить. Вы знаете, удивительные результаты! Мы уже готовы один из боксов превратить в хрустальную лавку: конечно, запускать туда мы будем самых осторожных и уверенных в себе слоников…»
(Но мне не повезло увидеть таковых: в окошко одного из боксов я смог увидеть только какого-то несчастного слона, который в ужасной тесноте пытался пройти от одной стены до другой: тарелки, чашки, супницы, сервизы чайные, сервизы кофейные сыпались с бесчисленных полок наземь… Судя по количеству битой посуды, слону не суждено было поесть, как минимум, месяца два-три… мы вышли из этой юдоли слёз; Полудевкин по-прежнему настороженно посматривал на меня, дескать, что же, какое мнение ты унесёшь отсюда с собою, о, чужак?.. Да, тип был ещё тот. Когда мы вышли на свежий воздух, я спросил его, а чем, собственно, занимается он сам, каков профиль его научной деятельнсти?.. )
«Ах... А разве я вам не рассказывал?.. Точно, не рассказывал. У меня, знаете ли, профиль деятельности не лабораторный, а, можно сказать, сугубо индивидуальный… Я кандидатскую как раз сейчас пишу на эту тему… Видите ли, у меня мухи во рту е..утся… Третий год приручаю. Сколько поколений уже миновало, я считать даже боюсь… Но, стоит признать, последний год результаты очень даже утешительные, обнадёживающие… Поначалу-то совсем никак. А сейчас, - да что я, собственно, можете увидеть сами!..»
(Тут Полудевкин открыл рот, я же, только глянув туда единожды, от дурноты и ужаса потерял сознание, в чём и расписуюсь: Гвардей Цытыла)
