все прежние императивы и построения на их основе рушатся на глазах. Новых нет и покуда не предполагается, откуда они могут взяться. То, что «есть» - это лишь модернизация уже умершего, эдакий монстр Франкенштейна, сшитый из кусков кадавров.
Изъясняться старым языком невозможно. Нового языка не существует. И молчать нельзя. В результате мы получаем грандиозную (хоть здесь есть чем гордиться) профанацию жизни, смысла, перспективы. Наиболее востребованный навык эпохи – говорить долго, увлечённо, страстно, ни о чём.
Сдержанная радость имитацией самоудовлетворения.