есть Некто в замкнутом объёме, в чьём распоряжении лишь один-единственный детективный фильм. Потому он смотрит его довольно регулярно, с перерывами, конечно, ибо порой фильм становится ему совершенно ненавистен. Но это проходит, и Некто опять возвращается к просмотрам.
Фильм запутан, противоречив, но в финале преступник всё же изобличён. Сомнений в том, что это именно он совершил преступление, вроде бы и быть не может.
Но вот после трёхсотого-четырёхсотого просмотра (не столь важно) Некто начинает замечать некоторые нюансы, которые разрушают его уверенность в виновности изобличённого. Концентрируясь на этих нюансах, Некто выходит через них на некие «субнюансы», которые ещё более убеждают его, что всё, что он наблюдает – это блеф.
В голове этого человека происходит радикальная перестройка: теперь те сюжеты и смысловые узлы, которые ясно вели к разгадке, становятся второстепенными. Некто создаёт совершенно новую сеть событийности, где на первый план выходят совершенно иные обстоятельства, которые дают понять, что преступник – не мистер Х, а, скажем, миссис Z.
Доказательная база, которую постепенно создаёт и оформляет Некто, пополняется с каждым новым просмотром. Теперь фильм становится бесценным свидетельством того, что Некто невольно оказался в центре тончайшего заговора, целью которого было свалить всю вину на совершенно невиновного человека.
Однако Некто понимает, что он – единственный человек, который обладает этой информацией. Миллионы людей, посмотревшие этот фильм, находятся во тьме неведения и заблуждения. После десятитысячного просмотра происходит неизбежное: видеопроигрыватель бесповоротно выходит из строя. С одной стороны, катастрофа. С другой – ничего страшного: Некто выучил фильм наизусть, да что уж там, «выучил»: фильм буквально перенёсся в сознание этого человека, теперь его можно смотреть справа налево, слева направо, замедленно, ускоренно, покадрово, как только возможно это вообразить.
Некто покидает свой замкнутый объём, ищет встречи с авторами сценария этого фильма и, надо же, удачно. Он рассказывает им о своём открытии, но они смотрят на него настороженно и странно.
После он узнаёт от них вот что: действительно, в фильме заложена «идея матрёшки», но сценаристы и думать не думали о миссис Z, как о виновнице преступления. На самом деле, преступником является мистер Y, и это даже прописано в приложении к сценарию.
Некто обескуражен, он совершенно убеждён в виновности Z. Впрочем, под давлением его аргументов и сценаристы убеждаются, что Z могла совершить преступление, равно как и мистер Y.
Всем им приходит в голову странная мысль: при желании и тщательном изучении фильма любой из его персонажей - вполне реальный преступник, включая, кстати, и жертву преступления.
Эта идея увлекает нашего героя, он возвращается в свой замкнутый объём и продолжает смотреть фильм, год за годом разоблачая всё новых и новых персонажей.