Давно подумывая сменить имя-отчество-фамилию, как-то нашёл время и зашёл в городской ЗАГС. Написал заявление: так, мол, и так, желаю переименоваться и стать Ибрагимом Авксентьевичем Откат-Закатовым.
В то время, когда я писал заявление, из соседней комнаты вышла женщина преклонных лет и довольно пристально посмотрела на меня. Она тихо поинтересовалась у местной делопроизводительницы, с чем я пришёл, а после того, как я передал той заявление, пригласила меня в свой кабинет.
Эта женщина оказалась заведующей ЗАГС. Она долго и странно поглядывала на меня, прежде чем начать разговор:
-Я хорошо знала вашего дядю, даже слишком хорошо. Потому, узнав о ваших намерениях сменить имя, из самых лучших побуждений, почитая светлую память вашего дяди, я вас прошу: перепишите заявление. В том смысле, что только не «Ибрагим Авксентьевич Откат-Закатов», только не это…
Из дальнейшего рассказа заведующей (её звали Любовница Никитична Дядина) я узнал много интересного. Оказалось, что существует т.н. «эффект mutatione nominis», суть которого весьма прихотлива. Любой желающий сменить имя не может предполагать, какие следствия для него это повлечёт сразу же после переименования.
У работников же ЗАГСа за годы и годы подобных инцидентов уже накопилась целая гора эмпирических наблюдений, благодаря которым они хотя бы приблизительно могут предполагать, к чему приведёт смена имени.
Скажем, буквально вчера (доверительно поведала мне Любовница Никитична) некая молодая женщина получила новые документа на имя Вергилии Хтоновны Лимбовой. Не успела та покинуть приёмную, как разверзлись врата ада и её туда утащило самым неутешительным образом.
А неделю назад некто в одночасье стал Неоном Аргоновичем Ксеноновым. Только вышел из ЗАГСа – всплеснул руками, и испарился. Кстати, если нужен кожаный пиджак хороший, вам по размеру, можете взять, вон, в шкапу.
Конечно, бывают и приятные неожиданности. Но в этом случае я вам новые имена не назову. Будет соблазн, который вам ни к чему. Но вот же, о прошлый месяц, женщина сменила имя и тут же принц на белом коне прискакал, её в охапку, и увёз в светлую даль. Или вот мужчина, более чем утлой наружности и видно, что потомственный нищий, - а как сменил имя, так что ни шаг – а из-под пяток выскакивают серебряные йоахимсталеры. Так и шёл, пятясь задом, чтобы поднимать было удобнее.
Я, право, не знаю, что случится с вами, молодой человек, если вы смените своё имя на Ибрагима Авксентьевича Откат-Закатова… Но, исходя из уже накопленного опыта, ничего хорошего.
Мы говорили до позднего вечера. Откуда-то появилась бутылка граппы, фрукты. Язык Любовницы Никитичны развязался, она стала нести что-то про дядю моего, про неизбывную страсть, ревность и взаимные измены. После, вдруг проникшись ко мне какой-то материнской ласкою, заведующая сунула мне в карман какую-то записку, возрыдала и выпроводила вон.
На улице, в свете фонарей, я достал записку и прочитал: «Вот тебе имя:» (ну, а дальше, разумеется, шло имя). Я возвеселился и подался домой, намереваясь завтра же после обеда снова пожаловать в ЗАГС.
Не было у меня отродясь никакого дяди.