По комнате напряжённо и нервно расхаживает Платон.
Платон: Вот, сейчас, буквально с минуты на минуту, явится Аглая, и наконец-то свершится то, что так долго вынашивал я в своих мыслях. Так... Надо всё хорошенько обдумать, вспомнить, учесть... Вот: она садится на этот стул и начинает раскачиваться... Я незаметно подталкиваю её, и она падает вместе со стулом, падает, и - вот момент торжества! - затылком ударяется об угол этого стола... Ве-ли-ко-лепно!.. Мгновенная смерть!.. Не может быть, чтобы мой замысел не удался!
Платон нервно сморкается в носовой платок, на котором крестом вышита мёртвая Аглая. Чуть погодя - входит Аглая.
Платон: Ну, здравствуй, душа моя! Как ты?
Аглая: И тебе ли не знать, каково мне? Всю ночь думала-гадала, какой пакости от тебя нынче ожидать, душегуб!
Платон: Милая, всё - наветы, всё - плоды зависти и злобные наветы! (в сторону) Кажется, она о чём-то догадывается... (к Аглае) А ведь в ногах правды нет. Садись.
Аглая направляется к дивану.
Платон: Милая, зачем же - диван? Из него пружины лезут и клопов масса. Лучше вот сядь на стульчик. Нет, не на этот!
Аглая: Так ведь у него ножка отломана!
Платон (в сторону): О, ччорт! Не доглядел! (к Аглае) Да это ничего! Что ж теперь тебе, на полу сидеть, что ли?
Аглая неуверенно садится на стул и еле удерживает равновесие.
Платон: И всё-же, как поживаешь?.. Здоровье как?..
Аглая: Тебе ли спрашивать? Не ты ли вечор мне в суп гадость какую-то подсыпал?
Платон: Помилуй, но мы ведь ели из одной тарелки!.. Или нет?.. Да это повар подсыпал, точно! И ты тотчас в этом убедишься! (исчезает, через минуту появляется, переодетый поваром)
Якобы Повар (почёсываясь и кряхтя): Вы уж, барыня, извиняйте... Это я вам вчерась в суп какую-то гадость подсыпал. Нашло чегой-то на меня - сам не ведаю. Прикажете идти?
Аглая (задумчиво): Что уж, коли так - иди...Иди, иди, я тебе говорю.
Повар, бормоча что-то невразумительное, уходит. Появляется Платон.
Платон (явно торжествуя): Ну так что, убедилась?! Всё - наветы, везде - недоброжелатели, ужас какой-то! И ты, ты всему этому веришь! Стыдно, Глаша! (в сторону) Каков я, а?! ( к Аглае) Ну, да это так, к слову... Не принимай близко к сердцу, расслабься... на стульчике покачайся.
Аглая послушно следует совету, теряет равновесие, с грохотом падает.
Платон (раздражённо): Да не так! Дай, я тебе покажу, как. (садится на стул) Вот, смотри: аккуратно, осторожно, не напрягаясь...
Аглая: Ты потише, Платон, стул-то, видишь - вон какой!
Платон (с ожесточением): Вот так, вот так! Аааа! ( с грохотом падает, ломает при этом ключицу и два ребра, кроме того, в лепёшку расшибает лицо)
Аглая: Ах, ведь говорила тебе!
Платон: О-оо! Боже!.. Это... это ничего. Какие боли!.. Аглая, присаживайся на стульчик...
Аглая: Ты что, совсем спятил?!
Платон: Тебе ясно сказано - садись и качайся! Дура!!! (спокойнее) Ну, пожалуйста... Ради всего святого... ради всех жертв... Я уммммоляю тебя!
Аглая: Ну, хорошо, хорошо. (садится, начинает раскачиваться)
Платон из последних сил подползает к ней, и, когда Аглая, увлечённая раскачиванием, начинает напевать нечто эдакое, толкает стул. Аглая с диким воем падает, минуя угол стола, но всё - же ломает предплечье, шейку бедра, и, помимо прочего, в лепёшку расшибает лицо. Длительная пауза. Без движения.
Платон (очнувшись): О, неужели?.. Неужели - получилось?.. И мой замысел удался?.. Господи, неужели?..
Аглая: Душегуууб... убииивец....
Платон: О, дьявол, всё пропало! (к Аглае) Ты жива, душа моя? Ты ушиблась, милая?
Аглая: А я-то думала... Душегууб... (шевелится)
Платон: Ты... что это?... Ты опять за своё? Ты это брось, ведь я - от чистого сердца!
Аглая: Куда ж я теперь с такой мордой?..
Платон: Да ты не думай о том! Мы ж с тобой душа в душу... уж который год, а?
Отвлекись, развейся. Вот, к примеру, нынче в четыре часа пополудни должно вроде бы случиться полное солнечное затмение. Давай посмотрим, а, Глаша?.. Кто старое помянет, а?..
И вот они оба со стонами, воплями, причитаниями, кое-как добираются до окна. Там, приобнявшись, они долго отупело смотрят в небеса, изредка что-то невнятно и тихо бормоча. Близится затмение. Занавес.
ГЦ
http://dimkin.livejournal.com/325677.html
Единственное что: читаешь так Хармса, Зощенко, думаешь, вот здорово, только очень уж мало, а здесь достаточно и, главное, что-то будет дальше.