Когда меня величают «Лауреатом Грушинского фестиваля», я впадаю в тоску. Во-первых, потому что это было тридцать с лишним лет назад, - за оный срок я мог превратиться в такое ничтожество, что само упоминание о «лауреатстве» превратилось бы в оскорбление. Ну, вроде бы пронесло, но всё равно – это было так давно, что и не было.
Во-вторых, если взять список всех лауреатов и дипломантов Грушинского фестиваля - 80% имён вам ничего не скажут. Это довольно проходные персонажи, да не осердятся они на меня, довольно случайные люди. Моё имя для большинства любопытствующих именно в этом разряде. Мало ли что я сам думаю об этом – обстоятельства сильнее меня.
В третьих, я знаю, что лауреатами мы с Фёдором Горкавенко стали почти случайно. Пресловутое жюри было столь разнородным и вздорным, что я могу лишь догадываться, что повлияло на «окончательную резолюцию». К тому стоить добавить, что немалую часть вершителей судеб я знать не знал и до сих пор понятия не имею, с какого бодуна именно они попали в этот синклит. И, скажите мне, что может быть нелепее, когда вашу «судьбу» (хохо) определяют люди вам неизвестные (ладно бы), а то и неприятные?
По этим и иным обстоятельствам я не люблю, когда поминают этот странный и для меня важный Грушинский фестиваль 1986-го года. Мой дуэт с Фёдором распался уже в следующем году, так что самым вероятным исходом ситуации является таковой: засунув гитару в чехол, я отдался бы иным безумствам, например, выпиливанию лобзиком или тантрическим сексуальным практикам. Гитара же доставалась бы раз в полтора года; после тщетной попытки настройки и унылого музицирования она снова бы возвращалась в пропитанный пылью чехол. Хранил бы я её, конечно, с известным трепетом; то, что называется «Память о молодости».
*
Стоит задаться мыслию: вот эта висюлька-медалька что-то определила в моей будущности? Стала ли она, извините за выражение, «трамплином», с которого порхнув, стал я титаном духа и вектором развития? Мне могут возразить: это было твоим opportunity, possibility, ability – а то, что ты оным не воспользовался - это твой flaw, defect, sin.
*
Может быть. Только с тех пор, как уже сказано, прошло немало времени, и эти треть века я не пребывал в коме, а жил-поживал, в частности, сам сиживал в каких-то там «жюри» и всю эту кухню «судьбоноскости» изучил более-менее подробно. Тётя Х, притащившая на фестиваль Y другую тётю, Z, индивидуально беседующая со всеми членами жюри: «Хорошая девочка, давайте не обойдём её, пусть звёздочка разгорится» (фу, чуть не стошнило).
*
Проблема, право, решения не имеет. Отдавать «судьбу» на откуп зрителю («Децибелы вашего рёва одобрения определят победителя!») – как-то по-древнегречески. Я знаю, кто в этом случае будет пребывать на горе́. Да они и без рёва почти там.
Беспристрастных «слепых» жюри на этом свете доселе не замечено. Компетентность этих же жюри под большим знаком вопроса. Ну, то есть компетентные особы там встречаются, да, но коллегиальность принятия решений всё сводит к нулю.
*
Ладно же, я снова свалился к технологии. Меня же более интересует другое.
Есть байка про дельфинов, не раз уже мною упомянутая. Дескать, спасают тонущих людей, подталкивая их к берегу. Но подаёт голос какая-то язва: нам известно об этих случаях со слов спасённых. А вот слов тех, кого дельфины от берега отталкивали, мы не услышим никогда, потому что они утонули. И, вполне возможно, на одного спасённого приходится десять утонувших (утопленных).
Так сколько «утопленных» приходится на одну висюльку-медальку? И имело ли смысл их топить для того, чтобы «выявить самого достойного»? (тьфу, опять чуть не стошнило) Чтобы этот «самый достойный» и спустя полвека бегал, как подорванный, и напоминал каждому столбу, что он – лауреат Нобелевского фестиваля?
Коли слово «утопленный» взято в кавычки, я не особо переживаю о судьбе оного – опять же есть упомянутые выпиливание лобзиком и тантрические практики.
Я о том, что сама по себе система любых награждений чем угодно абсолютно лжива. Когда я читаю, что та же Алексиевич получила свою висюльку for her polyphonic writings, a monument to suffering and courage in our time (формула Нобелевского комитета; «за её многогласное творчество — памятник страданию и мужеству нашего времени»), - от этой «полифонической писанины» меня тошнит уже более чем.
Была бы моя воля, все возможные медальки и висюльки я отдал бы своей бабке, умершей в 1999 году и своему внучатому деду, умершему в 1991 году. Они прожили очень непростые жизни, полные страданий и тяжких потерь. То мужество, с которым они жили, мне, слабому, кажется подвигом.
Мне опять-таки могут возразить: ах, они были непубличные личности, вот если бы они подали заявки на всероссийский конкурс «Самые мужественные страдальцы», глядишь, мы и смогли бы что-то сделать для них.
Ещё бы мне сказали: кроме того, вы – родственник соискателей висюлек-медалек, а ведь в начале этой отповеди вы сами выступали против протежирования.
Да не было у них нужды в висюльках. Однако этот мир вертится вокруг тех, кто без них жить не может. Может быть, именно потому этот мир таков.
P.S. На картинке 2018 года: «29-летний актер фильмов для взрослых из Санкт-Петербурга Алексей Маетный, знакомый любителям «клубнички» под профессиональным псевдонимом Маркус Дюпри (Markus Dupree), завоевал четыре премии AVN Awards, также именуемой как «Порно-Оскар».