Меня очень умиляет то обстоятельство, что слово «пассионарность» в последнее время воспринимается исключительно в позитивном контексте. «Пассионарный» - о, здорово!.. «Слабая пассионарность» - у, плохо…
Так что посмею напомнить, что латинское слово passio означает «страсть». А слово «страсть» означает «неуправляемое человеком чувство». Есть ещё один прикладной смысл слова «пассия» - «любовница».
Придавать слову «пассионарный» положительную или отрицательную коннотацию примерно то же самое, что утверждать, что «железный» - это здорово, а «не-железный» - ужасно. В том и дело, что «железные доспехи» - это вроде бы неплохо, а вот «железным языком» не сильно-то и поговоришь.
В контексте же социальной реальности «пассионарный» - тот, кто не распоряжается своими мыслями и поступками. Тот, кто руководствуется какими-то идеями, очень далёкими от рефлекса самосохранения, а порой и вовсе деструктивными интенциями.
Гумилёв говорил о пассионарности в чистом виде (см. «Старуху Изергиль» г-на Горького, неувядаемый образ Данко) и о субпассионарности (преступники, маньяки и прочие того же рода). Но на самом деле провести чёткую границу между пассионарием и субпассионарием не представляется возможным: и тот, и другой ломают устоявшиеся представления, нормы, традиции, законы.
Скажи добрым родителям: о, какой у вас сын, пассионарий высокой пробы. Добрые родители ужаснутся: им не нужен пассионарий. Они хотят хорошего, покладистого, социализированного. Чтобы в той социальной среде, которая ему дана по умолчанию, чувствовал себя, как рыба в воде. Чтобы те условия, которые даны ему по умолчанию, использовал на все сто процентов с максимальной пользой для себя. Но это, господа, не пассионарное, а образцовое конформное поведение.
Пассионарий (или, если хотите, субпассионарий) – это мальчик-хулиганчик, от которого учителя рано седеют или лысеют (по обстоятельствам). Таких называют «безбашенными». Хороший, добрый мальчик ужасно боится драться, потому что ему жалко повредить своё лицо. Его за битое лицо заругают. Мальчик-хулиганчик к пятнадцати годам весь в шрамах. Они ничего не боится, ему не жалко ни своего, ни чьего-то другого лица.
Пассионариев не может быть много как минимум по двум обстоятельствам. Во-первых, если их число превысит некий уровень (7-8%), общество станет неуправляемо, пойдёт вразнос. Войны, революции, бунты, прочая хрень. Охлократия, в конце концов. Во-вторых, они недолго живут. И в ходе тех же войн и революций они выстригаются подчистую. Требуется три-четыре поколения, чтобы восстановить их численность.
Пассионариев не может быть мало как минимум по трём обстоятельствам. Они (те же субпассионарии) - «санитары леса», «волки», они создают нерв социальной жизни, не дают расслабиться тем же добрым, хорошим мальчикам, читай – «овцам». Они нестандартно мыслят и действуют, тем самым определяют пути общественного развития. Они умирают за «овец», ибо таково их предназначение.
Итого. Если общество полностью лишится пассионариев, оно потенциально мертво. Если пассионариев чересчур много – вообще говоря, следует начать их отстреливать.
Но я начал свой текст с умиления. Оно меня не покидает и до сей поры: «овцы», начисто лишённые пассионарности, - восхищаются ею! «Ах, какая пассионарность!» - блеют «овцы», глядя на чужую «безбашенность», на внешний «беспредел», от которого «овцы», как им кажется, вполне себя обезопасили.
В этом и парадокс: некто хочет «перемен», но посылает на убой пассионариев (беленьких) и субпассионариев (чёрненьких). А досужая публика сидит в интернетах и рукоплещет. Если бы эти рукоплескания способствовали росту численности пассионариев, ой, беда-беда: когда-то в дома к досужей публике без приглашения ворвутся самые настоящие пассионарии и учинят такое, что какое уж там бесчестие, быть бы живу.