Выходишь ночью на балкон третьего этажа и наблюдаешь ночной двор, чья непритязательность довольно мило укрыта тьмой. Коли настроение у тебя эдакое философическое, ты невольно представляешь себе свой город и понимаешь, что вот именно сейчас, в два часа пополуночи, большая часть жителей оного города, то есть полмиллиона человек, прилежно спит.
Их никто к этому не принуждает. Разбуди одного, спроси: ты чего спишь? – он скажет: так все спят, и я туда же. Во-первых, я хочу спать. Во-вторых, коли не стану спать, весь грядущий день псу под хвост. Так уж с каких-то пор повелось: люди ночью спят, утром просыпаются. Хочешь жить в согласии с другими, держись этого порядка.
Ну, да, ну, да… В принципе, действительно – можно ведь всю ночь куролесить, ближе к полудню улечься спать, часов до девяти вечера проспать, после вскочить и опять ночь караулить. Я так (ну, примерно так) жил не один год, по младости, разумеется, - так ведь у меня была компания, которая в той же размерности и жила. Если же я сейчас перейду на такой режим, я живых людей вообще перестану видеть и забуду, как они выглядят.
Работал я года два и по трёхсменке, - ну, что там хорошего?.. Работал я и «сутки смена – двое суток дома», - так это вообще какое-то скотство.
А как попадаешь в невесть кем установленный ритм – не сказать, что это тебя устраивает, но так, кто станет спорить, жить проще и понятнее.
Вот говорят: человек – существо биосоциальное. Аплодисменты. И, опять-таки, кто станет с этим спорить? Биосоциальное, да.
Есть и другое мнение: человек – существо асоциальное. У этой точки зрения поклонников поменьше, но я-то к ним принадлежу всецело.
Итак, самое замечательное в человеке, что он - существо биосоциально-асоциальное. Как же так, скажет кто-то, нет ли в этом противоречия?
Да нет тут никакого противоречия. Вон Эрнесто Геваре приписывают некую фразу, очень уж популярную в сети: дескать, ненавижу расизм и негров. Якобы после безумной экспедиции в Конго была она сказана – так что понять Гевару несложно. С одной стороны, белый расизм безобразен, и во многом благодаря тому, что никто белых в Африку не приглашал, и оценивать чёрную расу с точки зрения полноценности не просил. С другой стороны, бедный Че Гевара, пытавшийся организовать боеспособные подразделения из числа конголезских партизан, - ведь для них старался, ради них жизнью рисковал – столкнулся с совершенно иными представлениями о дисциплине и достоинстве, целесообразности и воинском духе, о множестве иных категорий. Фраза парадоксальная, но вполне понятная, по крайней мере, я не наблюдаю в ней никакого «когнитивного диссонанса».
Вот же и противоречивость человеческой психики тоже не вызывает у меня никакого внутреннего протеста. Благодаря биосоциальной сущности человека создана материальная культура человечества.
Благодаря асоциальной природе его же создана духовная культура. Они, разумеется, пересекаются, но одновременно и разнятся весьма.
Ибо нельзя думать вдвоём, тем более, толпой. Равно как нельзя в одиночку возвести Тадж-Махал и иные прочие замечательные домики.
Мы можем испытывать небывалый подъём от единения с иными людьми. Но постепенно этот подъём становится всё ничтожнее и надуманнее, мы начинаем стремиться к одиночеству. И вот некто за полночь выходит на балкон и прочувственно воет что-нибудь вроде blue moon you saw me standin' alone. Он практически счастлив, но пройдёт какое-то время, и его начнёт корёжить от социальной депривации.
Все мы немного похожи на знаменитую «пьющую птичку», воспетую в «Занимательной физике» Перельмана. Проклятие неустойчивого равновесия системы довлеет над нами, и никуда мы от него не денемся. Обретя устойчивое равновесие, мы перестанем быть людьми, в самом простом виде – умрём, в более поганом варианте - утеряем динамику бытия, которая является непременным условием нашей жизнедеятельности. То-то и оно, что человеческое – не обязательно «хорошее», но в большей мере «необходимое».
Ладно же, хватит на балконе торчать. Спать пора.