С именами много тонкостей.
Вот не задалось что у Рюриковичей, что у Романовых, с Фёдорами. Двое их было, и оба какие-то очень неживучие. С Василиями у первых – короткая серия: Василий Дмитриевич – Василий Васильевич - Василий Иванович, а там как отрезало. Правда, был ещё Василий IV, который Шуйский, но он совсем сторонний. С Иванами получше, вот и Иван Данилович, и Иван Иванович, Иван Васильевич и внук его Иван Васильевич, потом длинная пауза – и совсем никудышный Иван Алексеевич, а уж про Ивана Антоновича – одни слёзы.
То есть получается, что когда носители какого-то имени либо в ущерб идут, либо голимые неудачники – таковые имена переставали давать в великокняжеской семье. И, надо сказать, я это вполне понимаю. Пусть суеверие, пусть надуманное – но наступать на те же грабли не хочется никому, даже самому здравомыслящему человеку.
*
Я, безусловно, ужасно далёк от династических треволнений, но тема, так или иначе, и меня касается.
*
Скажем, к носителям имени «Игорь», несмотря на то, что меня так и величают, я отношусь весьма осторожно. И тут дело не в фонетике, не в каббалистике-нумерологии или какой-то иной мудрёной причине, - я себя знаю, от себя и пляшу.
*
С иными именами неизбежно возникает такая последовательность: я знакомлюсь с человеком, которого зовут, скажем, Жугдэрдэмидийн. Я тут же вспоминаю, что был знаком раньше с тремя Жугдэрдэмидийнами, и все они были редкие сволочи. Ну, не то, чтобы так уж, но просто в моей жизни они сыграли не самую позитивную роль. Может быть, того и не желая. И потому Жугдэрдэмидийну № 4 придётся приложить массу усилий, чтобы каким-то образом реабилитировать своё имя в моих глазах. Скорее всего, он этого делать не станет, и попадёт всё в тот же чёрный список.
*
Это работает, и ещё как работает. Прожив более полувека на белом свете, могу сказать с полной определённостью: есть ряд имён, носителей которых в моём окружении, среди моих приятелей, тем более, друзей, попросту быть не-мо-жет. И не потому, что мне не нравится, скажем, звучание их имён. Просто все Иваны волей-неволей сопрягаются в моём сознании с каким-то давним Иваном (моим покойным дядей) – и неизбежно я распространяю черты характера и особенности поведения «того» Ивана на «этого» Ивана. Как это происходит, зачем всё это, собственно говоря, я понятия не имею, но отрицать подобный перенос бессмысленно.
*
С Иванами-то у меня всё сравнительно неплохо. А вот есть имена, когда-то столкнувшись с которыми, я уже никогда не допущу, чтобы носитель этого имени появлялся в круге моего общения. Ещё раз: это происходит не на уровне волевого решения, это «само собой разумеется», на уровне приобретённого инстинкта. Слава Богу, список сей невелик, но он есть. И отталкивается он от тех персонажей, с которыми связаны крайне травмирующие обстоятельства моей жизни.
*
Кстати говоря, подобная ситуация имеет вполне конкретные причины: крайне невеликое число популярных имён. Обычно в ту или иную эпоху список «топовых» мужских имён – штук двадцать, женских – и того меньше. Я до сей поры помню классные журналы конца 90-х – начала нулевых, где в каждом списке было, как минимум, три Анастасии (рекорд – семь на класс).
*
Вот эта «стадность» и влияет на нашу субъективную заведомую оценку человека. Что я могу ожидать от Анатолия, если так звали командира моей роты? (прошу прощения у всех Анатолиев, за исключением упомянутого) Так что выход один: давать детям уникальные имена. Тогда их уж точно ни с кем сравнивать не получится.