«Голгофского — справедливо, на наш взгляд — обвиняют в мизогинии. Он подходит к женщинам совсем не так, как следовало бы в двадцать первом веке. Он любит их телесно и индивидуально, а не общественно и коллективно в лице их идейно-политического авангарда, то есть в прогрессивном смысле не любит вовсе. А это, как ни крути, мизогиния и есть — причем отягченная объективацией».
(В. Пелевин, «Искусство лёгких касаний»)
*
Просто сказано, но, как по мне, умри, Виктор, лучше не напишешь. Я не люблю женщин. Вообще говоря, в единый момент времени я в состоянии любить только одну женщину. Всех остальных не люблю.
Я не люблю мужчин. Детей. Собак. Кошек. Русских. Армян. Кино. Музыку. Я вообще ничего и никого не люблю, пока не полюблю. Но у меня почему-то получается любить только в единственном числе. Может, я тем самым как-то обделён природой, но, вообще говоря, особых страданий от этого я не испытую. И совершенно не завидую тем, кто в состоянии любить отрядами, видами, классами, дивизиями, корпусами, отдельными воздушно-десантными бригадами, сословиями, варнами, городами, странами, континентами.
Я полагаю, что подобное любвеобилие - это едва прикрытое безразличие или бессилие, что, по сути, един хрен.