В раннем детстве маманя наняла мне затейника-аниматора из калмык, который приходил поздним вечером и рассказывал мне на ночь сказку. По-русски он не знал ни слова, так что слушал его я очень внимательно, пытаясь понять, о чём же он.
Как я понял, каждый вечер он рассказывал одну и ту же сказку, но это лишь мои подозрения. Маманя, глядя, как я расту и добрею, почему-то приписывала эти качества калмыцким сказкам на ночь, и ни за что не желала расставаться с их рассказчиком. Так что и в десять, и в пятнадцать, и в двадцать лет я засыпал под калмыцкую речь.
Вы скажете – за столько лет можно было бы и выучить чуждый язык? Резонно, но я подозреваю, что он и калмыцкого языка не знал, а лишь придуривался, что говорил по-калмыцки. На самом деле, я думаю, он буровил, что в голову придёт: Алам-халам-дутым-тыдым-гайса-орат. Но, стоит признать, делал это очень эмоционально и увлекательно.
Но вот уже месяц, как он перестал являться в положенный час. По всей видимости, ускакал на белой стельной кобыле с красным хвостом, потрясая томагавком и ритуальными бубенцами, в свою Джунгарию. Ну, то есть помер.
Я же с той поры впал в глухую депрессию и бессонницу. Нижайшая просьба тому, кто встретит где скачущего по степи на белой стельной кобыле с красным хвостом пожилого калмыка с томагавком, передать ему, чтобы возвращался, повышаю недельную плату, как минимум, вдвое. Договоримся.
Если же по каким-то причинам он откажется, попросите хотя бы, чтобы он наговорил на ваш диктофон свою сказку. За такую запись я готов довольно хорошо заплатить.