Помнишь ли, Пантеон, когда в Томск однажды нагрянул с визитом оркестр Светланова, мы, юные шестиклассники, поклялись друг другу участвовать в концерте? И вот, пробравшись за кулисы, в подобающей одежде (откуда мы взяли такие маленькие фраки?), мы смешались с толпой оркестрантов, а после вышли вместе с ними на сцену.
Дабы не появляться на-люди с пустыми руками, ты вышел с игрушечным ксилофоном, а я с горном, позаимствованным в пионерской комнате нашей видавшей виды школы. Нам хватило ума взять с собой и стулья, иначе вышло бы нелепо. Музыканты смотрели на нас удивлённо, но без ажитации, полагая, что уж коли вышли таковые, в этом есть умысел и цель.
Помнишь ли? Сели, стали ожидать самого Светланова. Он вышел, оглядел всех, стал махать руками. Давали увертюру «Гензеля и Гретель» Энгельберта Хумпердинка. Я стал дуть в горн, ты прилежно стучал припасёнными карандашами по панелям ксилофона. Удивительно, что всё у нас получалось в лад, и даже Светланов отметил это, милостиво улыбнувшись нам и особо приязненно махнув палочкою своей.
С каким упоением бились наши сердца, как мы тогда понимали идею общности во благо искусства и человечества!.. В антракте мы, было, хотели незаметно удалиться, но те же музыканты обступили нас, угощали мороженым и брютом, умоляли остаться на второе отделение, что и последовало. Во втором, помнится, давали Rapsodia Negra Лекуоны, ты, кажется, сугубо расчувствовался ближе к финалу.
Нас, конечно, наказали за таковое самоуправство, на неделю запретили посещать школу. Но что это наказание по сравнению с тем фонтаном ярчайших чувств, испытанных нами на сцене?
Потому при каждом удобном случае мы пытались повторить пройденное. Сейчас нам может показаться смешным, как мы, переодевшись в псевдорусские платья и украсив головы свои киками и кокошниками, пристраивались к женскому хору Электролампового завода перед их выходом на сцену. Помнишь ли, как мы заревели лавриненковскую «Сибиряка узнают издалека», отчего после выступления хоровые женщины ластились к нам и предлагали любовь? Но мы были тогда слишком малы и не ведали прелестей оных.
Да и до сей поры, когда мы уже разлучены временем и пространством, со мной бывает таковое: идут ночью под окнами какие-то молодые подвыпившие барышни, блажат что-то, - нет, не удержусь, спешно оденусь, выскочу, присоединюсь, допою вместе с ними и лишь после, успокоенный, продолжу сон.
Ибо что может быть лучше со-действия, со-трудничества, со-пения, со-пляски?
Надеюсь, и ты не чужд тех же интенций, и, услыхав в небе над жилищем своим гудение самолёта, тут же отвлекаешься от дел зряшных и, воздев главу, вторишь небесному собрату: уууууу.
Когда-то встретившись, мы обязательно найдём время и место, чтобы вновь погрузиться в мощные энергии коллаборации, тем светлея и видимо молодея, в особенности лицами и животами.