Умирая, двоюродная тётка Махмуда коснеющей рукой сняла со своей груди какой-то орден и протянула его племяннику. Он был единственным известным ей родственником, разумеется, среди живых, потому загодя пригласила его к своему одру.
-Это непальский орден Правой руки Гуркки. Я завещаю его тебе при одном условии. Ты наденешь его только тогда, когда почувствуешь, что достоин его. А до этой поры пусть лежит в коробочке. Поклянись мне в этом.
Махмуд поклялся и тётка тут же испустила дух. Положив орден в коробочку, Махмуд похоронил тётку и поехал домой.
Орден был очень красивый. Махмуд каждый день рассматривал его и всё время представлял тот день, когда наконец-таки сможет надеть его и выйти в люди. Люди будут показывать на него пальцем и говорить: Dignum et iustum est*.
Однажды Махмуд целый день с утра до позднего вечера помогал старушкам переходить дорогу. Вернувшись домой, он решил, что наступил тот самый благодатный день, когда можно. Он достал орден из коробочки и только начал прикладывать его к груди, как в комнате раздался треск и пламень, в котором Махмуду явился призрак тётки, произнёсшей только лишь: «Рано ещё».
Махмуду стало стыдно. Тётка погрозила пальцем и улетела в форточку.
С той поры Махмуд даже не прикасался к коробочке, только лишь день-деньской совершал всевозможные благие дела, невольно встав на стезю подвига самоотречения. Тётка время от времени залетала в форточку и говорила «Потерпи, уже скоро». При этом почему-то бешено хохотала, что странным образом настораживала Махмуда.
Так шёл год за годом. Махмуд постарел, силы всё чаще стали покидать его, но он по-прежнему творил добро и самоотрекался, насколько позволяло здоровье.
Однажды ему стало совсем худо. Махмуд лёг на кровать и стал стонать. В форточку залетело привидение и сказало, что пора. Махмуд, кряхтя, дотянулся до коробочки, достал орден и надел на грудь.
После вспомнил о своём двоюродном племяннике, единственном известном ему родственнике, разумеется, среди живых. Махмуд решил написать ему, чтобы приехал.
*лат. "Достойно это и правильно"