Ну, если бы каждый из публикаторов был источником hot & breaking news, это было бы вполне понятно. Но ведь очевидно, что оные публикации (их тысячи-тысячи) вторичны, в большей мере они - всего лишь эмоциональные отклики на произошедшее. Так в чём тогда состоит необходимость в тысячный-тысячный раз размещать картинки всё того же разрушения и разорения?
Оговорюсь: я нисколько не желаю кого-то тем укорить и поучить манерам, мне просто интересна мотивация.
К сожалению, раздумывая над всем этим, ничего доброго к репутации человечества я не присовокупил. Мы тысячи раз проходили мимо картинок с целёхоньким собором, но сцены разрушения нас разом и искренне взволновали. («Мы» - это значит и я.) Хотим мы это или нет, но придётся признаться: нас исподволь завораживает разрушение. Нечто незыблемое и клонящееся к вечному нас, конечно, не раздражает, но и не будит особых эмоций. Появись же в незыблемом трещина, порок, - тут же возникает невероятный ажиотаж. Рискну назвать его нездоровым.
Откуда он, этот ажиотаж? Бог весть. Быть может, корни его – в осознании краткости пребывания каждого из нас на этом свете, отсюда странная ревность ко всему, что претендует на вечность. Вот представьте себе, что всё человечество поделено на две неравные части: бо́льшая часть живёт в среднем 70-80 лет, меньшая – 200-250. Можете вообразить, как складывались бы взаимоотношения этих двух групп? Я – с превеликим трудом.
Косвенных подтверждений нашей страсти к лицезрению деструктивных процессов более чем предостаточно. Хотя бы такой: положа руку на сердце, какое зрелище вас больше взволнует – наблюдение становления (открытие Крымского моста, скажем) или наблюдение деструкции – скажем, с десяток тысяч раз наблюдаемое «9\11» ?
Ну, да, становление медленно и малозрелищно, деструкция же сама по себе проявляет все черты шоу: скоро, ужасно, драматично, картинно. Но, господа, помимо зрелищности, есть ещё и мораль… или уже нет?..
Тема тревожащая, поскольку, право, хочется открывать в себе и в окружающем мире только что-то доброе-хорошее, но.
Но если полагать, что моральное зло пребывает лишь в окружающем мире, вне меня, сам же я – белый и пушистый, и ничто ко мне не пристанет, то у этого зла есть камера хранения в душе каждого из нас.
