«Странное событие. На уроке хореографии прикорнул стоя в углу кабинета. Проснулся только через пять дней дома. Рассказали, что учительница танцев, Хлоя Артамоновна, приказала меня не будить, а после одноклассники вдесятером унесли меня домой на брезенте. Сказывается усталость от подготовки к районному конкурсу «Танцы Доколумбовой Сибири». Это шаманское камлание с пеной у рта доконает меня.
Проснувшись, очень захотел есть. Ел, не останавливаясь, ещё целые сутки; кажется, перебор.
Ясно помню один сон. Будто бы я на острове Мальта, в Ла-Валетте, готовлюсь выходить на сцену под открытым небом петь какую-то песню. Я довольно пьян. Ко мне подходит Андреа Бочелли и говорит на каком-то суржике: «Слыхал за тебя много хорошего. Дай я тебя ощупаю на память», - и натурально начинает ощупывать меня снизу доверху. Я же понимаю, что слепой человек, но чувствую себя не в своей тарелке. Тут подходит какая-то образованная женщина, вроде бы жена, подаёт мне бутылку ликёра и говорит: «Выпей, разом полегчает, я знаю», - и вижу, что плачет. Необычный сон».
*
«В городе какое-то сельскохозяйственное торжество, потому в школу привели племенного быка, с ним мастер искусственного осеменения. Собрали всех старшеклассников в спортивном зале, этот мастер показывал своё мастерство. Довольно физиологично. Зато завуч поставила себе птицу в графе «профориентация выпускников». Впрочем, один парень из параллельного класса явно заинтересовался, стал с попустительства осеменителя изучать устройство быка и записался на какие-то курсы. Ему сказали, что выдадут форму и значок. На курсы бы я не пошёл, а от формы и значка не отказался бы. Чего своё трепать, если можно казёнку?»
*
«Сегодня в метро привязался какой-то тип, назойливо называл меня «Мишка Гликберг» и довольно панибратствовал. Не мог от него отвязаться до той поры, пока не вышли из метро на солнце, - он тут же сник, сказал, что в искусственном освещении я вылитый Мишка Гликберг, а на солнце совсем нет. Извинился и ушёл. Я заинтересовался феноменом, снова зашёл внутрь, спустился по эскалатору. При мне был лишь членский билет Всесоюзного Общества Спасения на Водах. Достал его из портмоне, глянул и ахнул: «Гликберг Михаил Иосифович, 1939 г.р.» Нет бы башкир, но почему еврей?»
*
«Воспитываю волю. Читаю «елокоС о юнсеП» задом наперёд. !тежом ен ьтател – ьтазлоп йыннеджоР. Ни шиша не понятно, но я так думаю: коли она классика, она классика и справа налево, и слева направо. Понятно, что так и тянет прочитать, как следует, и хотя бы уяснить, о чём там речь. Но в том и состоит воспитание воли. Я так считаю».
*
«В школу пришёл какой-то подозрительный тип. Ходил по классам, отбирал претендентов на роль младшего лейтенанта Глазычева из старого фильма «Ко мне, Мухтар!» Говорил, что фильм будут снимать по новой, потому что Юрий Никулин устарел, как актёр. Положил глаз на Андрея О., говорит, ты идеальный герой новой формации. Дай мне сто рублей, я куплю тебе авиабилет в Москву плюс суточные. Тот дал ему сто рублей и засобирался в Москву. Ну, понятно, что, когда Андрей О. с утра пораньше приехал в Богашёво, никакого типа и никакого билета он не нашёл. Говорят, этот тип обошёл тридцать школ Томска и в каждой нашёл идеального героя, более того, даже трёх девиц убедил лететь и сниматься. Так они утром в Богашёво и встретились, все тридцать героев новой формации».
