Уже в отдалённом 2009 году я отправился куда-то на запад, взяв с собою некое существо, именуемое Си́столой. Сидя на боковушке плацкартного вагона и созерцая довольно однообразные виды за мчащимся окном, я вдруг вспомнил о существе и, достав его из сумки, посадил на свою куртку, дабы существо тоже созерцало.
Систола смотрела в окно, не моргая и никак не выказывая своих чувств. Я решил над нею подшутить.
-Вот же, смотри, это Китай. Далёкий и таинственный. Драконы, иероглифы, палочки для еды.
Систола перевела взгляд на меня, недоверчиво помолчала и всё же переспросила:
-Китай?..
-Ну, да. Едем в Бэйцзин, Северную столицу, на фестиваль созерцания распускающихся цветов.
Систола вспомнила:
-«Лу Нань среди цветов сидел с гостями. Они били в барабан, громко пели и пили вино». Из повести «Лу Нань, любитель поэзии и вина, не посчитался с уездным начальником».
-Именно так. Что может быть прекраснее ранним утром наблюдать распускающиеся бутоны под гром бронзовых барабанов?
-Не знаю. Мне кажется, на любителя. И скоро ли Бэйцзин?
-Может быть, никогда.
Систола озадаченно посмотрела на меня, но промолчала, а минутой позже снова увлеклась видами за окном.
-А ты знаешь хоть что-нибудь по-китайски?
-Знаю. В «Детской энциклопедии» вычитал когда-то: «Жэнь да ху».
-А что это значит?
-«Человек убивает тигра».
-Тигра жалко.
-Жалко, конечно. Но хоть что-то я должен сказать при торжественной встрече на железнодорожном вокзале в Бэйцзине?..
-Что, вот так выйдешь, и скажешь «Жэнь да ху»?
-Не знаю. Конечно, нелепо. Может, это и не по-китайски вовсе. Может, кто-то что-то напутал.
-Представь себе: быть может, эти слова означают вообще что-нибудь ужасное, например, «Где тут у вас ближайшая опиумокурильня?»
-Или «Моя твоя не понимай пожалуйста до свидания».
Систола еле слышно засмеялась.
-Может, и хорошо, что Бэйцзин никогда… Я хочу чаю.