«Спонтанность сознания» Налимова («Немного о личностном времени»). Первая цитата довольно очевидна:
«Время для человека двояко. Одно из них — равномерное (ньютоново) время, оно дается механическими — внешними для нас — часами. Другое — внутреннее, психологически переживаемое, неравномерное время. Оно задается нашими внутренними часами. Ход этих часов определяется нашей открытостью миру — возможностью действовать в этом мире».
Вторая подводит к тому, о чём речь:
«Подобного рода отключённость проявляется и во всех тех явлениях, которые мы называем трансом. Своеобразной формой транса является и акт интимной близости, где партнеры могут оказаться частично или полностью отключенными от внешнего мира и от его времени, совершая в то же время действие в этом мире».
Это действительно одно из самых экстремальных состояний, мне известных. Условия довольно сложны. Ну, в первую очередь, мужчина и женщина должны быть влюблены (друг в друга, разумеется). По крайней мере, их связывают весьма серьёзные эротические переживания. У них должен быть внушительный кредит «равномерного ньютонова времени». Они должны находиться в каком-то замкнутом объёме (квартира, дом, остров, да что угодно). Никакого контакта с внешним миром, никаких других. Всё это, конечно, абсолютно добровольно, в любую минуту этот experience может быть прекращён. Двери открываются, лодка отчаливает от острова.
В начальные часы пребывания «там» какая-то инерция «равномерного времени» сохраняется, но она довольно скоро исчезает почти полностью. Сохраняется лишь мучительное ощущение необходимости «когда-то» вернуться в этот бардак. Вполне мучительное, хотя, к сожалению, это лишь одна из мук.
Скоро внешнее время исчезает, происходит соединение двух субъективных времён, причём не слияние, а… как бы это объяснить?.. Матрёшка А вкладывается в матрёшку Б, но в то же время матрёшка Б вкладывается в матрёшку А. Безумное объяснение, но иначе никак: взаимное вмещение одного в другое.
Не замечается ничего: ни смена дня и ночи, ни передвижение стрелок по циферблату часов. То есть часы вполне могут присутствовать, просто от них никакого проку. Может работать TV, оно тоже никак не воспринимается.
Очень странное ощущение « в ушах». Оно подобно тому, что испытывает городской человек, внезапно оказавшийся в деревне. Ложится спать, и не слышит привычного тремора – дрожи – quake. Тишина закладывает уши.
Тут тоже что-то вроде того. Выпав из mainstream времени, ты внезапно глохнешь – ты не слышишь примет этого самого времени. Эта глухота не покидает тебя, - ещё одна мука, пускай не самая назойливая.
А самая несносная мука в том, что твой организм не может быть солидарен с твоей душой. Душа хочет пребывать в этом состоянии сколь угодно, тело же угнетается чем дальше, тем больше. Попросту, ты понимаешь, что можешь умереть. Волей-неволей является аналогия с крысой, тыкающейся электродом, вживлённым в мозг, в источник слабого напряжения, - но это очень слабая аналогия. Дело-то не в оргаистике, не в сладострастном чувстве. Тут всё куда как серьёзнее.
Ту самую аналогию с матрёшками А и Б я не просто так придумал. Самое странное ощущение, это полное единение, смерть субъектно-объектного, но в то же время сохранение какого-то весьма причудливого дуализма. Единодушие, но самонаблюдение… Нет, не то. Невыразимо.
Всё, что происходит, естественно и не вызывает ни вопросов, ни возражений, ни одобрения. Индивидуальная эстетика перерастает во что-то иное, не имеющее привычных законов. Ты вдруг оказываешься там, где всё есть благо, идея зла теряет смысл совершенно.
Вот теперь хотя бы то, что перечислено, сложить вместе и представить некое комплексное переживание, пребывающее вне протяжённости времени. Оно действительно экстремально, потому что содержит уже указанное внутреннее противоречие: неспособность тела следовать за душой. В какой-то момент тело побеждает и тем остаётся живо. Но душа, видится мне, ему этого не простит никогда.