69.
Таким-то вот образом, преодолевая все представимые препоны, мужествуя с собственными слабостями, сомнениями и отчаянием, мы продвигались всё дальше и дальше, всё выше и выше, не уставая удивляться, сколь печально однообразие миров, открывающихся перед нами и оставляемых нами в надежде, что мир последующий сумеет дать нам желанное разрешение.
Нет же, конечно, какие-то отличия всё же присутствовали, и, безусловно, они привлекали наше самое пристальное внимание. Я полагаю, что упомянуть о некоторых из них совсем не лишне…
Скажем, пятый уровень запомнился гигантскими голубями. Хищные существа в рост взрослого мужчины, они то и дело нападали на людей, - именно потому в центре каждого томского двора местные жители нагромождали гору пищевых отходов для того, чтобы хоть как-то на время отвлечь внимание ужасных птиц и успеть пробежать из дома в дом, в магазин ли, на работу.
На шестом уровне столицей России оказалась почему-то не Москва, а плавучая баржа «Звезда Сызрани», курсирующая туда-сюда по Волге от Астрахани до Углича.
На седьмом уровне у всех особ женского пола и девичьего достоинства были ужасно неблагозвучные фамилии (Соплюхина, Помойкина, Проституткина и прочие), так что основной побудительной причиной выйти замуж для них была именно смена своей фамилии на мужнину, - благо, у тамошних мужчин они были исключительно приятные на слух (Флоксов, Крокусов, Померанцев и прочие).
На восьмом уровне в русском языке бытовали фонемы, нам более известные, как кашель, зевание, отрыжка и храп.
На девятом уровне у Пантеона обнаружилась сестра-близнец. Пришлось и её взять с собой.
На десятом уровне не было сахара. Но люди почему-то упорно полагали, что сахар существует, то и дело вопрошая друг друга: а вам сколько ложек сахара? – на что получали ответ, к примеру: «три». Этим всё и ограничивалось.
На одиннадцатом уровне единственной отраслью массовой культуры было исполнение чечётки. Почему-то ничто больше, нежели степ, здешний народ не интересовало, что же до известных чечёточников, на них без остатка распространялась всенародная любовь и все возможные вожделения фанатов и обожательниц.
На двенадцатом уровне природа довольно странно распорядилась человеческой физиологией; мужской и женский оргазм наступает там не в финале полового акта, а позже, - причём непонятно, насколько «позже», - иногда днём, иногда неделей, иногда годами. В этом, безусловно, проявлены и свои достоинства, но и досадных недоразумений происходит более, чем желаемо.
На тринадцатом уровне мы с удивлением узнали, что там не дожидаются смерти каких-либо выдающихся политиков, деятелей культуры или науки; их ещё при жизни помещают в специальные музейно-выставочные вольеры, где многочисленные посетители в полной мере оказывают им почёт и уважение.
На четырнадцатом уровне по улицам Томска действительно бродили медведи с матрёшками и балалайками. Они были вполне миролюбивы, но, услыхав словосочетание «американский империализм», впадали в буйство и легко могли задрать подвернувшегося под руку пешехода.
На пятнадцатом уровне вместо Томска находился какой-то Ушайск; впрочем, всё остальное сохранилось вполне аутентично.
На шестнадцатом уровне все ходили приставным шагом, постоянно приговаривая «открыли ножницы – закрыли ножницы – отрезали». Утомительно, но своя прелесть в этом, безусловно, присутствовала.
На семнадцатом уровне очень пахло неисправной канализацией, но местные этого не регистрировали, пришлось и нам приноравливаться, потому что именно там пришлось пробыть не менее двух недель: тамошний Гвардей под административным арестом сидел свои 15 суток, а три наши попытки освободить его не привели к желаемому результату. Только после окончания срока содержания мы продолжили свой путь наверх.