Меня до слёз веселят бесчисленные сетевые душеведы, которым вдруг видение было, как жить и что делать; они же, едва очухавшись от грёз, уже бегут, стучат пальцами, сообщая urbi et orbi координаты месторасположение Источника Вечного Наслаждения. Дескать, пацаны, делай, как я, и вам такие горизонты откроются, такие глубины отверзятся, что забудете, как звать себя.
*
Одно хорошо, что большинство читателей такого рода целеполаганий - особы сугубо холерического темперамента. Разом воодушевившись, день-другой постоят на голове, день-другой попереводят старушек через улицу, ночь-другую тантрическим сексом позанимаются, да и забросят, а то попросту забудут.
*
Причин тому, (помимо обилия в организме χολή, сиречь желчи), как мне видится, две.
*
Первая состоит в том, что любому толковому делу, любому славному начинанию надо отдаваться без остатка. Нельзя одной рукой подтираться, другой креститься. Зачумлённый и негодящий мир, от которого мы всецело зависим, да чего уж, органической частью которого являемся, не даёт ни единого повода к тому, чтобы вдруг он отступил от нас, бормоча: «Ну, ладно, уговорил, что хочешь, то и делай». А если это всё же произойдёт, торжество наше будет недолгим, - сами вскоре начнём заискивать и лезть в грязные объятия, ибо вне системы, пускай зачумлённой и негодящей, не в состоянии жить почти ни един из нас.
*
Вторая причина совсем уж приземлённая: всё приедается.
*
Я помню тот давний авиарейс, когда, уже сходя по трапу самолёта в точке прилёта, поймал себя на мысли: за всё время я ни разу не посмотрел в иллюминатор. Помнится, я несколько расстроился, - как же так, утеряно чувство новизны, можно сказать, я в одночасье лишился эмоционального девства… С другой стороны, подумал я, что же мне теперь, придуриваться, восторженно глядеть в круглое окошко и шептать всякие глупости?.. «Вот она какая, Земля… Вот они какие, облака…»
*
Впрочем, в других обстоятельствах и по сию пору придуриваюсь. Вот очередной сборный концерт, вот финал, вот все выступающие выходят на сцену и начинают распевать некую лапидарную песняру, - и я пою, не чувствуя ни-че-го. Подозреваю, что и все остальные тоже не чувствуют ни-че-го, кроме вот этой девицы, которая столь упоена, что, боюсь, вот, сейчас, ненароком растечётся сиропом по всей сцене. Ей простительно. Ей не приелось.
*
Я, господа, по-всякому жил. Я, господа, такой уж «творческой жизнью» жил, так уж фонтанировало, - однако, как довольно скоро выяснилось, ничего там особо привлекательного нет, вернее, там нет ничего привлекательного. Я мотался по всей стране, как известно что в проруби, будто за мной гнались, - и вскоре города и веси стали сливаться в одно серенькое. Порой я довольно долгое время являл из себя, хе-хе, sex-machine, - но только для того, чтобы через год-другой смирно лежать рядом и думать, засыпая: ё, а чего я тут делаю?.. Я допивался до психозов – вы думаете, в алкогольных психозах есть что-то экстравагантное и интригующее? Я бросал пить – вы думаете, в трезвом образе жизни есть что-то интересное и жизнеутверждающее?
*
Человек непоследователен и непостоянен? Ну, ладно, исправим это. Вот человек становится последовательным и постоянным. Вот он годами толчёт в ступке какой-то порошок, вот он читает на санскрите «Ригведу», вот он заходится в суфийских песнях и плясках. Что-то открывается ему? Ну, да, на секунду, на миг, как будто скоростной экспресс проносится, обдавая нас нездешним светом, невнятным запахом, и остаётся с нами лишь чувство того, что это есть, но оно помимо нас, и потому недостижимо.
*
Есть лишь чувство реальности иного, - но до поры мы чужды ему, и кто знает, до какой поры продолжится это отчуждение?.. По крайней мере, своим произволом нам его не преодолеть. Вообще говоря, весть путь развития нашей богадельни, сиречь «цивилизации», - это путь отказа от ожидания, - «я хочу этого здесь и сейчас».
*
Буквально вчера мне сказано: вот, электронная почта, мессенджеры и прочая лабуда, - они позволяют нам мгновенно получать сообщения, а не ждать их днями-неделями-месяцами-годами-всегда. Это-то так, только оборотная сторона всей этой чудо-техники забавна: мы не приемлем ожидания вообще, в принципе, и если нам не отвечают час или день, мы оскорблены: как же это так, как же это возможно?..
*
Мы хотим здесь и сейчас сподобиться чудес и знамений, - и если они не следуют, мы говорим: это неправильная игра, мы не хотим в такое играть. Но, во-первых, это совсем не игра, а во-вторых, - пусть бы и игра, но для того, чтобы играть в неё, необходимы те самые качества, которые у нас атрофировались совершенно. И, в первую очередь, умение ждать. Я бы даже сказал, не умение, а искусство. Я бы добавил, мучительное и печальное искусство.
