
Услышав то или иное иноязычное слово, я волей-неволей воспринимаю его, как своеобразный артефакт, то браня неведомого «создателя» этого слова, то совершенно серьёзным образом восхищаясь точностью и выразительностью его.
Впервые когда-то узнав слово Angst, я немедленно отнёс его к шедеврам немецкого языка.
Напомню, что ординарный перевод его – страх, боязнь, тревога, трепет, тоска. Однако метафизический контекст оного слова широк до необъятности. Мне будет проще привести пространную цитату*:
«Страх (Angst) лежит в основе прочих ключевых слов немецкой культуры. По словам А. Вежбицкой, этот концепт очень приблизительно соответствует словам со значением «страх» в других языках, «поскольку в концепте «Angst» содержится нечто от состояния депрессии, тревоги, неприкрытости, незащищенности, неуверенности» . Как отмечает М. Шрайбер, «хотя немцы и думают, что их страхи соответствуют боязни всего окружающего мира, кажется, что весь остальной мир полагает, что немецкий страх (Angst) – это особенно сильное чувство, которое отдает глубиной (Tiefe), смертью (Tod) и бездной (Abgrund). Вот почему англосаксы заимствуют этот термин, даже не переводя его на английский язык». Словосочетание «german angst» стало устойчивым выражением во многих языках».
Сам термин своей потаённой популярностью во много основан на идеях Сёрена Кьеркего́ра (дат. Søren Aabye Kierkegaard (1813 - 1855); один из ключевых трудов его именуется «Страх и трепет» (дат. Frygt og Bæven) – источником же этого названия являются послания святого апостола Павла.
Означенный же Кьеркегор порой именуется протоэкзистенциалистом, - эдаким предтечей экзистенциализма века двадцатого. Отсюда несложно понять, почему Angst в понимании Кьеркегора не почил в веке XIX-м, а вполне достойно дожил до наших дней, - в первую очередь благодаря Ясперсу, Хайдеггеру, Тиллиху и многим другим. Более того, образ этот будет всё чаще и чаще встречаться нам, чем глубже мы будем погружаться в Abgrund века XXI-го.
Право, сколько бы кто ни живописал, что суть Angst, толку от того немного, - слишком уж индивидуальны его черты, - «Придёт смерть и у неё будут твои глаза» ( «Verrа la morte e avrа i tuoi occhi», Cesare Pavese ).
Но я о другом.
Вчера, было, в диалоге с Р.Л. я сказал примерно следующее: «Настроение – наслоение. Спросишь у человека – как дела? – а он ответит: замечательно! Что это значит? А это значит, что есть некий холодный и безжизненный фундамент нашей души – назовём его Angst. Жить на этом основании невыносимо, так что и заняты мы всю свою жизнь по большей мере тем, что пытаемся покрыть её какой-никакой почвой, а на почве оной выращиваем деревца да цветочки разные.
Вот товарищ, у которого когда не спроси, всё-то у него прекрасно, - ну, значит, такой культурный слой соорудил, так унавозил, что и вовсе забыл о том, что под ними. Ходит по своему садику, радуется, - а что, запретишь ему? Нет, не запретишь. Пусть.
У другого слой тоньше – назовём его состояние сомнением. У третьего – ещё тошнее, назовём его состояние тревогой. У четвёртого мало-мало – это назовём страхом. У пятого – совсем ничего, называется отчаяние. У шестого только пылью присыпано – это ужас. А вот и седьмой – Angst: коли до него дойдёт, его ни с чем не спутаешь.
Тот, кто хоть раз достигал этой бездны и остаётся живым, действительно, перерождается и уже никогда не будет иным, - только не стоит ждать от него, что он превратится в святого или подвижника, - куда там, тем паче, что частенько оной бездны он достигал именно как великий грешник. Таких людей, если они, как уже сказано, остаются в живых и не повреждаются рассудком, легко распознать по глазам... Знаете, есть расхожая байка про то, что в глазах жертв убийства запечатлевается образ убийцы. Ну, вот в глазах этих людей можно разглядеть написанное маленькими буковками слово Angst.
Таких людей в истории человечества иногда больше - после двух Мировых войн, например, - иногда критически мало. Печально то, что, когда их становится критически мало, и происходит что-то подобное очередной Мировой войне.
Они видели Abgrund – бездну, и худо ли, бедно могут донести до других людей хоть что-то, хоть пробормотать "Из глубин я воззвал к тебе, Господи " (De profundis clamavi ad te, Domine).
А, коли нет таковых, которые видят бездну и говорят – «бездна», то есть лишь те, которые видят бездну, и говорят: «померещилось». А ещё лучше того не видят вовсе ничего, - потому что не хотят видеть того, что им не по нраву. А от этого бездны, увы, не исчезают.
Впрочем, наши псевдо-слепцы тоже что-то, да подозревают, пускай и жмурятся усердно, толку чуть. И начинается какая-то бесшабашная игра, назовём её «Обманул дяденьку-милиционера». И наш славный просвещённый обыватель востребует от мира каких-то научно-прикладных чудес, каких-то всенепременных изменений с положительной динамикой, каких-то там невероятных прозрений и просветлений без отрыва от производства, какого-то беспримерного продления жизни, пускай твоя жизненная программа уже давно выполнена, какого-то такого ослепительного омоложения, чтобы твой возраст можно было узнать только по годовым кольцам на спиле.
Станислав Лем выразился по этому поводу достаточно мягко: «Люди не хотят жить вечно. Люди просто не хотят умирать». Да уж ладно, «не хотят», - не умеют, не могут, не представляют, как же это, вдруг, да без всякой подготовки, придётся испытать разом всё это: Angst, Tiefe, Tod, Abgrund?..
А нас этому не учили, скажут наиболее уверенные в своём праве, и станут ждать ответа на свои резоны. Но, к огромному своему удивлению, скоро обнаружат, что отвечать им не собираются вовсе.
* Чеснокова Л. В. Концепт метафизического страха (Angst) в немецкой философии // Молодой ученый. — 2012. — №8. — С. 160-165.