Не так давно один корреспондент, почуяв во мне любовь к бразильской музыке, с тревогой поделился со мной своими наблюдениями, показавшимися мне ужасно милыми: «Мне кажется, босса-нова умирает, особенно у нас, в России». Мне тут же невольно представилась околевающая в бескрайних снегах России босса-нова; после этого я взял себя в руки, и ответил вполне в менторском тоне:
«Босса-нова умерла примерно в середине 60-х годов. Босса-нова – милая коммерческая музыка про лодочки, девочек, любовь и бразильскую морковь. Дольше всех за неё держался её условный «отец» - Jobim. Но и тот к концу 60-х стал от неё по возможности дистанцироваться.
Босса-нова – дитя своей локальной эпохи и своего локального пространства. То есть 1957-1965, Бразилия. Выйдя за оные рамки, она автоматически перестала быть тем, чем являлась изначально. Иначе говоря, из феномена она превратилась в метод, технологию. Как феномен, она трансцендентна, как метод – изучаема и повторяема сколь угодно. Но, как метод, она не является босса-новой во плоти своей. Это всего лишь один из способов стилизации.
Это как с ребёнком, который, когда ему год от рождения, вылитая мать, в десять лет вылитый отец, в семнадцать ужасно похож на пожарника с соседней каланчи Егора Пафнутьевича Пламенелова, земля ему пухом. Тоже любил самогонку и плясал после шибко.
Исходя из оных соображений, да, jazz умер в 40-е-50-е годы, и не зря по этому поводу неоднократно в голос рыдал Satchmo. Исходя из этих соображений, да, авторская песня умерла в 70-е годы.
По поводу последнего сугубо скажу: очень даже хорошо, что она в 70-е годы скончалась. Иначе, скажем, мне, Иванову И.В., а также немалому числу иных персонажей, ну, тому же И.В. Набоких, по молодости нашей нечего было ловить в этом аквариуме: нас бы попросту не пустили. Ибо, покуда существует феномен, покуда он жив и процветает, там выборка «по экстерьеру» очень даже серьёзная. Так что пришёл бы куда-нибудь тот же Игорь Набоких со своим «Плачем по господину Голядкину», ему покрутили бы пальцем у виска и молвили: формализм, заумь, эстетствование голимое, ну и что, что Левитанский, много тут всяких Левитанских ходит, нет, это мы вам не дозволим.
А вот как приказала долго жить оная АП, так и появилось то, чего раньше не было. Иначе говоря, то, что ныне именуется «авторская песня», - это, как и в случае с босса-новой, уже не феномен, а метод. И, владея оным методом, можно легко и беззаботно шлёпать «авторские песни» по десятку за неделю. Другое дело, что это скучно. И, кроме того, повторюсь, к феномену авторской песни имеет самое отдалённое отношение.
Как клубы исторической реконструкции лондонской Великой чумы 1665 года – к самой Великой чуме. Там-то 100 тысяч человек померло. А эти покашляют, отряхнутся, да по домам разойдутся.