В последней главе «Симулякров и симуляции», именуемой «О нигилизме», Бодрийяр, было, пытается в терроризме углядеть некий прорыв из иллюзорности нынешней цивилизации в подлинную реальность:
«Он является той чертой реверсирования, которая стирает остаток, как мимолетная ироничная улыбка стирает целый разговор, как одна вспышка отрицания у раба стирает всю мощь и наслаждение хозяина.
Чем более гегемонистской является система, тем под более сильный удар от мельчайшего реверса попадает воображение. Вызов, даже ничтожный, является отражением поломки в цепи. И только эта несравнимая обратимость привлекает сегодня всеобщее внимание, на нигилистской и заброшенной сцене политического. Только она мобилизует воображаемое».
Однако, будучи славным диалектиком, Бодрийяр скоро видит парадоксальную бесперспективность всего этого бардака:
«Но именно здесь вещи становятся неразрешимыми. Так как на этот активный нигилизм радикальности система отвечает собственным нигилизмом нейтрализации. Сама система также является нигилистской, в том смысле, что она обладает способностью сохранять все, включая то, что ее отрицает, в состоянии безразличия.
В данной системе, сама смерть сверкает своим отсутствием. Болонский вокзал, Munich(ский) Oktoberfest: умершие нейтрализуются безразличием, вот где терроризм становится невольным сообщником всей системы: не политически, а в ускоренной форме безразличия, навязыванию которой он способствует. Смерть не имеет больше ни фантазматичной, ни политической сцены, на которой она могла бы изображаться, разыгрываться, церемониальная или жестокая. И это, победа другого нигилизма, другого терроризма, победа системы».
Вроде бы нет смысла напоминать, но всё же – Бодрийяр писал об этом в 1981 году, и те, кто могут припомнить мир образца 1981 года, согласятся, что нынешнее положение вещей отличается от состояния той эпохи, как нравы борделя от утренника в детском саду.
Ещё:
«Не существует больше сцены, даже минимальной иллюзии, создающей впечатление, будто события могли бы возыметь силу реальности – больше никакой сцены, ни ментальной или политической солидарности: что нам до Чили, Бьяфры, эмигрантов на кораблях, Болоньи или Польшы? Все это уходит в небытие на экране телевизора. Мы живем в эру событий без последствий (и теорий без последствий)».
Большинство людей, читающих этот текст, уже с некоторым напряжением вспомнят те события, которые прячутся за словосочетанием «Je suis Charlie», а уж когда это произошло, и подавно. Напомню: полтора года назад, 7 января 2015 года. Всего-то.
И вспомнят отнюдь не сам факт истребления сотрудников, - его, кстати, почему-то никто не зафиксировал, - а всё то карнавальное действо, которое последовало вослед. Пускай я буду воспринят циником, но всё последовавшее за нападением на «Шарли» больше действительно напоминало праздник, нежели национальную или планетарную трагедию.
Причина тому понятна, но встретит на пути своего понимания немало трудностей: никто, кроме непосредственных участников, не уверен в том, что всё то, что произошло в Париже, действительно произошло. А они, непосредственные участники, в основе своей мертвы (или нет?..)
Ну, да. Когда нам говорят: «Сегодня день траура!» - нам следует долго и толково объяснять, по какому это, собственно, поводу оный траур? Когда нам говорят: «Сегодня праздник!» - никаких объяснений, помимо абсолютно формальных, не требуется.
Вот и говорят: «Произошла трагедия!» - but what's Hecuba to him, or he to Hecuba?..
Атомизация сознания современного человека, сознательное отстранение его от всех мешающих социальных связей, превращение социума в некий алеаторный сброд, в броуновское движение неопределённого числа Вечных Жидов, - о какой трагедии вы сообщаете им?
Если кто-то «сверху» запустил развитие цивилизации по пути наименьшего сопротивления, по пути потакания принципу удовольствия, - о какой трагедии вы сообщаете им, и зачем?
То и верно, что терроризм, как таковой, не имеет ни одного рычага воздействия на общество, он самодостаточен, он – «клуб по интересам», там, внутри него, свои святые и апостаты, но – да буду я понят правильно, - на самом деле, террористы всего лишь шуты гороховые, своими действиями они лишь развлекают скучающую публику, и то, постепенно приедается, хочется чего-то поострее…
Ну, коли хочется, так, должно быть, уже пишутся новые сценарии, уже готовятся декорации и съёмочные площадки. Show must go on.