Нынче с утра пришлось вслух читать тексты, обычно именуемые «общественно-политическими». Настроение у меня было самое разболтанное, и уж что-что, а читать подобную дребедень мне совершенно не хотелось. Но вот сидит передо мной абитуриент, и с трепетом немалым востребует знаний, - куда деваться? Потому читал, и дивился сам себе.
Дивился тому, насколько часто ошибался я при чтении. «Подготовить» - я читаю «подговорить». «Толкования закона» - я читаю «столкновение знаков». «Земельных угодий» - «семейных выгод». «Крикуны и агитаторы» - «карикатуры и аддикторы».
Предполагаю, что некий поклонник Фрейда тут же начнёт разгадывать мои оговорки («очитки»?), ну, да Бог ему в помощь. Я думал о другом.
Я думал старую и простенькую мысль; применительно к конкретной ситуации, звучит она так: «Мы читаем только то, что «хотим» читать», мы видим только то, что «хотим» видеть». Слово «хотим» взято в кавычки просто потому, что «хотеть» в данном контексте не значит «желать», «хотеть» значит «предугадывать», «предвидеть». Если мы смотрим на угол дома, из-за которого должен появиться трамвай, мы не «хотим» трамвая, мы просто не можем допустить, чтобы из-за угла выехал слон на колёсиках или гроб на гусеничной тяге. Чаще всего появляется трамвай.
Читая общественно-политический текст про избирательный закон декабря 1905 года, я «хочу» про избирательный закон. Но вот моё «хотение» перебивается некоторой внутренней фрустрацией, - и тут же, как мусор из дырявого мешка, лезут какие-то слова, никакого отношения к трудовикам и эсерам не имеющие.
Я понимаю, что Здравомыслящему Читателю всё это покажется блажью невротического интеллекта. Не без этого. Однако всё же вот:
Некоему совершенно безграмотному, не имеющему никакого представления о письменности дикарю попадает в руки некое
Дикарь пробует ЭТО на вкус, и быстро теряет к ЭТОМУ интерес. После сие послание попадает в руки человеку, закончившему церковно-приходскую школу. Он смотрит на бумажицу и говорит: «Что-то написано; что, не разобрать, не по-нашему».
Бумажица попадает к человеку, более-менее пристойно владеющему английским языком. Он крутит-вертит, после говорит: «Тут написано: «Некое злое приближается сюда».
После записка попадает к более-менее толковому специалисту по Шекспиру, он говорит: «А! Это ведьма из «Макбета». «By the pricking of my thumbs, something wicked this way comes». У неё большой палец закололо.
Тут же прибежит толпа переводчиков, и затараторят: «Нет, не закололо! Разнылся! Зачесался! Зудит!» Прибежит вторая толпа переводчиков и затараторит: ««У меня разнылся палец//К нам идет дурной скиталец! Пальцы чешутся. К чему бы?//К посещенью душегуба! У меня заныли кости,//Значит, жди дурного гостя! Кровь застыла, пальцы — лед,//Что-то страшное грядет!»
Тут появится специалист по произведениям Рэя Бредбери и скажет: «Сие есть название его романа 1962 года издания!»
*
Иными словами, невероятное количество смыслов, подсмыслов, отзвуков, отблесков, отсвистов, флэшбэков, теней-полутеней-четверть-теней. Нет вины дикаря в том, что он не умеет читать. Нет заслуги шекспироведа в том, что он знает, откуда «что-то страшное грядёт». Есть лишь некие начальные условия, на которых каждому из них в руки попадает бумажица. И, в конечном итоге, каждый прочитал (увидел) то, что он сумел прочитать (увидеть). Не больше. Не меньше.
*
Ну, и завершая это маленькое расследование, спешу уведомить Любезного Читателя в том, что
«...и когда я сорвал с неё вечернее платье, она, не стыдясь своей прекрасной наготы, лишь испепеляла меня полным страсти и неги взором, а её бурно вздымающаяся грудь так и говорила мне: «О, почему же ты столь нерасторопен? Обладай же мною всецело!»
*
Что, не ожидали? То-то.