Когда я сижу за компьютером и что-то там сочиняю, иногда приходит блажь включить музы́ку некую. И вот что я заметил.
Если музы́ка, так сказать, «без слов», то, может быть, что-то и напишется.
Если же из колонок несётся любая связная речь, на любом, пусть даже самом людоедском наречии экваториальной Африки, - пустые хлопоты. Ничего не сочиняется.
Так вот я о чём. Казалось бы, «мубулы бумулы хыхыхы чачванга» - столь же бессмысленный для русского уха набор звуков, как и пиликанье скрипицы в Trille du diable .
А вот нет же. У меня уже много лет постепенно формируется устойчивая уверенность в том, что мы «всё понимаем», на каком бы языке это «всё» не было нами услышано.
Почему мы «всё понимаем» и в то же самое время, казалось бы, ничего не понимаем, - эту тему я осилить пока не в состоянии.
Но уверенность остаётся: любая артикулированная речь отзывается в нашем сознании странным ощущением узнавания, чуть-ли-не-понимания.
Волей-неволей вспоминается библейское смешение языков. Сама идея – взять и «перемешать», она, как это ни забавно, всё и объясняет. Мы все говорим на одном языке, но некоторые характеристики речи «сдвинуты» по какой-то мне неведомой шкале… Меня простота такого объяснения подкупает. Хотя такое объяснение не даёт ответа на самый животрепещущий вопрос: как эту шкалу отъюстировать так, чтобы вернуть до-вавилонское состояние языка?
Стоит признать, что, если попытки подобной юстировки всё же начнутся, против этого решительно выступит многомиллионная армия преподавателей иностранных языков и переводчиков. Остаться без куска хлеба во всепонимающем и единоязыком мире, - что же, понять их нетрудно... Кому охота переквалифицироваться в управдомы?