Меня всегда поражали мужчины, которые, обсуждая ту или иную женскую натуру, каким-то образом отделяют от целого какую-то часть и бурно восхищаются именно ею. «Вот это попа!» - говорят они. «Вот это грудь!» – толкуют другие. «Вот это!..» - Ну, ладно, мало ли частей у целого...
*
Поражают меня подобные суждения по одной простой причине, - я воспринимаю всё это, как какую-то секцию, которая, вообще-то, возможна только в анатомическом театре. Проще говоря, восхищаясь грудью фемины, некто фигурально (слава Богу, только лишь фигурально…) отделяет её от самой фемины. Таким образом, грудь начинает являть собой что-то такое… наделённое собственным, сепаратным бытием, что ли… Вот это меня и пугает. Все мы вышли из гоголевского «Носа», как говаривал Вознесенский.
*
Любое членение целого на части, - пускай исходя из самых благих намерений, - меня в лучшем случае настораживает, в худшем – пугает до дрожи сердечной. Поэтому с давних пор я и к науке как-то подозрительно приглядываюсь, и в поликлинике робок, хотя понимаю, что и уролог, и оториноларинголог, и андролог, и окулист вместе делают общее и очень нужное дело.
*
Что поделать, если европейская модель мышления именно такова: «Звуки умертвив, музы́ку я разъял, как труп»?.. Этого уже не изменить.
*
Но всё вышеприведённое – это лишь вступление к теме, которой я нынче посвятил минут двадцать своего драгоценного времени (больше не смог). Я тут что-то на мужчин бочку покатил; на самом же деле, как выясняется, они щенки худые по сравнению с некоторыми представительницами женскаго пола.
*
Недели две назад, что ли, попалась мне на глаза афиша спектакля «The Vagina Monologues» некоей продвинутой драматургессы и феминистки Eve Ensler. Сия пиеса была написана в 1996 году, и с тех пор кочует по городам и весям, не зная границ и условностей, - якобы переведена на 48 языков, что делает честь трудолюбию и усидчивости активисток замечательного движения «V-day», где «V» - конечно же, вагина.
*
Я ради смеха скачал сию пьесу, засунул в какую-то папку, да и забыл. А нынче вот заглянул, - думаю, дай-как полюбопытствую, о чём там вагины разговаривают. Но, как уже заявлено, десяти-пятнадцати минут мне было довольно, чтобы понять, что ничего нового я там не почерпну. Давно живу, и с женщинами был знаком неоднократно, - короче, я и сам бы мог что-то подобное оной писульке изобразить.
*
Нет, вру. Несколько примечательных и явно обративших на себя моё внимание цитат я всё-таки приведу.
*
«К примеру, форма, которую мы воспринимаем как сердце, своей симметрией больше напоминает влагалище, чем ассиметричный орган, название которого эта форма носит. Возможно, это отголосок символа женского влагалища. Но олицетворяемая им сила была заменена романтикой времени, в котором господствовали мужчины. Сидя в одной из кофеен Нью-Йорка с Бетти Дотсон (вы встретитесь с ней на страницах этой книги), я пыталась вести себя как ни в чем не бывало, пока она шокировала невольных слушателей энергичным описанием мастурбации как способа освобождения. А когда я однажды заглянула в журнал «Ms.», то обнаружила среди прочих шутливых заголовков: «Сейчас 10 вечера. Ты знаешь, где твой клитор?» А когда феминистки стали носить значки и футболки с надписью «CUNT POWER!» («Власть Пизды!»), чтобы вернуть ценность слову «cunt», я смогла прочувствовать возрождение древней силы. В конце концов, индоевропейское слово «cunt» было образовано от обращений к богине Кали «Кунда» или «Кунти», которые имеют общий корень со словами «kin» (род) и «country» (страна)».
(Это такая центровая феминистка Gloria Steinem, ей нынче 81 год. Она пишет предисловие к тексту пьесы.)
*
А вот, а вот, сейчас у вас глазки-то и раскроются:
«В 1970-х, проводя исследование в библиотеке Конгресса, я наткнулась на неприметную работу об архитектуре религиозных сооружений. В ней заявлялось, что традиционная архитектура древних мест поклонения копирует очертания женского тела. Причем факт этот подавался как общеизвестный. Например, вход сначала в притвор, а потом уже в храм — это большие и малые половые губы, центральный проход к алтарю — вагина, два изогнутых боковых нефа — яичники, и священное место в центре, алтарь, — это матка, в ней происходит чудо, и мужчина дает начало новой жизни.
Это сравнение было для меня новым и потрясло до глубины души. Конечно, думала я. В главной церемонии патриархальных религий мужчина вбирает в себя энергию йони, силу сотворения, символично порождая новую жизнь. Неудивительно, что главы мировых религий, мужчины, так часто говорят, что человек рождается во грехе: любой из нас рожден женщиной. И только подчиняясь правилам патриархата, мы можем переродиться, очиститься. Неудивительно, что священники обходят нас, разбрызгивая над нашими головами святую воду — подобие продолжающего род семени, дают нам новые имена и обещают перерождение в вечную жизнь. Неудивительно, что духовенство старается держать женщину подальше от алтаря, так же, как нас пытаются лишить возможности контролировать наши собственные силы деторождения. Все эти ритуалы, символичные или реальные, посвящены контролю над силой, заключенной в женском теле». (Она же, оттуда же)
*
А это уже сама авторесса-драматургесса:
«Вагинослучаи из пьесы:
Гленн Клоуз заставляет 2500 человек вскочить с мест, и все вместе они скандируют слово «пизда».
Тове Фельдманштерн запрещают ставить «Монологи» в ее прогрессивной школе для девочек, но она все равно сама организует представление.
Женщина-раввин посылает мне булочку хаманташ и описывает ее сходство с вагиной.
В Вестлейском университете открылись «Курсы Пизды».
Женщина приносит свою удаленную матку в театр, чтобы я на ней расписалась.
Юноша приглашает меня на ужин к его родителям в Атланте, штат Джоржия, и готовит салат «Вагина».
Бобовые побеги в нем изображают волосы на лобке.
Розиэн выступает перед двумя тысячами зрителей в нижнем белье с надписью «Чем пахнет твоя вагина?». Она говорит не по сценарию, импровизирует: «Чем пахнет твоя вагина? ОТВЕТ: Лицом мужа».
Аланис Мориссетт и Одра Макдональд поют песню пизды.
Женщины и мужчины падают во время шоу в обморок. Это часто случается. И всегда в одном и том же месте.
Люди приносят и присылают вещи в виде вагины: самодельные стеклянные скульптуры, игрушки, лампы, леденцы в форме клитора, декоративные вещицы в форме конуса.
На вечеринке «Дня V» в Лондоне на столе высится огромный торт-вагина, но ее нельзя резать. Сотни изысканных участниц едят розово-лиловый торт-вагину руками. Кусок с клитором выставлен на аукцион, и Танди Ньютон покупает его за двести фунтов».
*
Ну, и один из монологов, после которого я понял, что дальше читать не стоит, одно и то же, одно и то же:
«Женщина, ведущая семинар, заметила мое смятение, испарину, тяжелое дыхание, и подошла ко мне. Я заявила ей: «Я потеряла свой клитор. Его нет. Не надо было лезть с ним в воду». Она рассмеялась. Мягко коснулась моего лба. Клитор, сказала она, невозможно потерять. Ведь он — это я, моя суть. Он одновременно и дверной звонок на моем доме, и сам дом. Мне не нужно его искать. Я должна быть им. Стать им. Стать моим клитором. Стать клитором».
*
Вот это, собственно, и есть то, с чего я начал, - расчленение целого и наделение кусков мяса какими-то сугубыми качествами. Бродящие по улице задницы. Валяющиеся на ресторанном столике груди. Клиторы, учащие тебя жить. Большие половые губы, садящиеся в такси без наличных денег в поисках приключений. За грудой всей этой пакости уже и человека не видно, одни комплектующие.
*
Это некрофилия, господа, пускай несколько отличающаяся от клиники, описанной в учебниках по судебной медицине. Какими бы рюшами и оборками всё это не украшалось, всё это - That Hideous Strength, «Мерзейшая мощь», по названию романа Clive Staples Lewis. Кстати, автор, характеризуя своего главного героя, говорит о нём вот что:
«Мы должны помнить, что в его сознании не закрепилась прочно ни одна благородная мысль. Образование он получил не классическое и не техническое, а просто современное. Его миновали и строгость абстракций, и высота гуманистических традиций; а выправить это сам он не мог, ибо не знал ни крестьянской смекалки, ни аристократической чести».
*
Вот беда-то, беда великая – нет ни крестьянской смекалки, ни аристократической чести. Вам, о, Любезный Читатель, это никого не напоминает?.. Именно подобного рода славное большинство суть чудесный гумус, из которого произрастают произносящие монологи вагины, и майор Ковалёв, и нос его приснопамятный. Аминь. Аминь.