Бродя на днях по «Аллее строителей», что на проспекте Кирова в богоспасаемом граде Томском, я с немалым трепетом наблюдал вереницу парадных фотографий цвета томских строительных организаций, выставленных там на всеобщее любование.
*
На фотографиях были запечатлены люди уже не молодые, жизнью битые, молью траченые, но всё равно, - как мне показалось, фотографу пришлось немало потрудиться для того, чтобы изобразить их именно такими, что, как говорится, «краше в гроб кладут». И настолько уж был очевиден эффект, что лицезрение сих фотопортретов не вызвало у меня глумливого веселия, напротив, стал я подавлен и нежен душою.
*
Ну, да, знаю: фотопортреты эти были лишены динамики, драматизма намерений, кинетической фантазии, - оттого и выглядела эта аллея ввечеру, как безмолвное шествие кадавров. И фотограф, который сотворил весь этот гиньоль, никакой не фотограф, а так, штука на двух ногах. Но, так, или иначе, весь комплекс перечисленных ощущений потянул за собой поток несвязных мыслей.
*
Припомнились и чьи-то пространные рассуждения о физической и психической природе человека: мы нестабильны, не завершены, ущербны, неполны, и потому неусидчивы, неугомонны в стремлении к завершённости, - но завершённость и есть смерть.
*
Припомнился и Фромм, утверждавший, что фотографическое искусство суть одно из проявлений некрофилии: запечатление момента умертвляет изображённую жизнь.
*
Подумалось о том, что, может быть, оклеветанный мною фотограф на самом деле и есть истинный художник, ибо он без прикрас живописал нам, что есть человек замерший, остекленевший, остановившийся, и тем самым обретший… хм-хм… вечный покой… Ну, а все великие фотографы мира сего - всего лишь искусные имитаторы жизни, подобные визажистам в конторе погребальных услуг… «Сделайте его, как живого».
*
Ну, а действительно… Возьмём добровольца, поместим его в камеру, в которой постепенно начнём снижать скорость течения времени. В тот момент, когда время для испытуемого остановится, измерим его пульс, давление, мозговую активность, иные физиологические показатели. А чего их измерять, - их не будет вовсе... Короче говоря и активно спекулируя, в каждый конкретный стремящийся к нулю период времени я - мёртв.
*
Что же, ужели так и есть, что ощущение жизни создаётся у нас именно что в результате нашего несовершенства, незавершённости, неполноты?.. Вообще говоря, буддисты это называют страданием, коего стоит бежать. То-то, смотрю, я по сию пору не буддист…
*
Потому что самые сладостные моменты бытия связаны у меня именно с теми стремящимися к нулю временными отрезками, когда я осознавал неразрывное единение себя с миром. Когда же эти мгновения, бабочкам подобные, улетали из поля зрения моего сознания, мне, конечно, было грустно. Но грусть эта особого рода.
*
Вечно цитируемое по памяти, слова Владимира Набокова к сыну: «Запомни две вещи о жизни: первое, жизнь бесконечно печальна. Второе – жизнь бесконечно прекрасна». И вот это двуединство для меня пребывает на том же уровне значимости, что и Тайна Св. Троицы.