Определимся с термином. Профанное, профаническое (лат. profanum - лишенный святости, нечестивый (от греч. pro – как «перед», так и «за», иначе говоря, «в стороне», «не там»; и лат. fanum - святилище, храм) ) — мировоззренческая категория, выражающая онтологически и аксиологически низкое положение объекта, не обладающего качеством святости. В обыденном смысле профан – человек, не сведущий в той или иной области знаний.
Определились. Теперь протяжённая цитата из труда французского философа-традиционалиста Рене Генона (1886, Блуа - 1951, Каир) «Кризис современного мира»:
«Знание освящает действие, не разделяя его необходимые издержки. Духовное управляет временным, не смешиваясь с ним. Таким образом, все остается на своем месте, на своем собственном уровне в пределах универсальной иерархии. Но где в современном мире мы сегодня можем еще встретить идею иерархии? Никто и ничто сегодня не находится на своем надлежащем месте. Люди не признают более никакого подлинно духовного авторитета на собственно духовном уровне и никакой законной власти на уровне временном и «светском». Профаническое считает себя вправе оценивать Сакральное, вплоть до того, что позволяет оспаривать его качество или даже отрицать его вовсе. Низшее судит о высшем, невежество оценивает мудрость, заблуждение господствует над истиной, человеческое вытесняет божественное, земля ставит себя выше неба, индивидуальное устанавливает меру вещей и претендует на диктовку Вселенной ее законов, целиком и полностью выведенных из относительного и преходящего рассудка. "Горе вам, слепые поводыри!" — гласит Евангелие. И в самом деле, сегодня повсюду мы видим лишь слепых поводырей, ведущих за собой слепое стадо. И совершенно очевидно, что, если эта процессия не будет вовремя остановлена, и те и другие с неизбежностью свалятся в пропасть, где они все вместе безвозвратно погибнут». (Рене Генон «Кризис современного мира» (René Guénon, «La crise du monde moderne», 1927))
По-разному можно относиться к Генону (в 1912 году он принял ислам и стал именоваться Абд-аль-Вахид Яхья), к его идеям, в частности, генеральной концепции примордиальной традиции. Но то, что приведённые слова, опубликованные в 1927 году, сейчас, в 2014-м, звучат ещё более остро и безнадежно, - в этом для меня нет никаких сомнений.
Я никогда не испытывал никакого восторга, когда в очередной раз слышал, в сущности, совершенно безумную фразу: «Сколько людей - столько мнений!» В этом нет ничего позитивного и конструктивного, в этом - лишь нелепая гордыня толпы и скрытое издевательство тех, кто этой толпой руководит кнутом ли, пряником…
Представить себе армию, лишённую иерархии, невозможно, - она лишится, собственно, основного своего качества – боеспособности. Представить себе систему образования, лишённую иерархии, невозможно – она лишится главной своей идеи – преемственности. Но почему, в таком случае, мы, как чёрт ладана, боимся иерархичности общества в целом? Если иерархия суть система, побуждающая общество к движению, - и если большинство членов современного нам общества полагают, что только лишь самоорганизация и некий невнятный общественный договор могут руководить ими, не значит ли, что общество действительно обречено?..
Задам Достойному Читателю несколько вопросов, которые могут показаться Тому наивными, но всё же:
1. Существуют ли в вашем сознании устоявшиеся и непоколебимые авторитеты в мире современной политики, культуры, науки, образования? В мире прошлого? Те личности, слово которых определяет Ваше каждодневное мировоззрение, образ мыслей и поступков?
2. Существует ли в Вашем сознании хотя бы относительно стройная картина мира? - причём я не говорю о противоречивости её, это-то нормально, - в первую очередь я говорю о фрагментированности, неполноте.
3. Насколько, положа руку на сердце, Вы можете быть уверены в своих собственных мнениях, суждениях, категориях? И можете ли Вы, опять же, положа руку на сердце, признаться самим себе, что окружающий мир и явления его для Вас непостижимы и необъяснимы, а сами Вы не более, чем enfant perdu*?
Безусловно, я не жду никаких ответов на эти вопросы, я и сам-то с большим трудом смогу ответить на них. Причина понятна – я являюсь «продуктом» эпохи профанации, я плаваю в водах той же реки, что и миллионы моих товарищей по несчастью. «Среда довлеет». Те или иные дефиниции, абсолютно ложные, так въелись в плоть и кровь, что вытравить их можно, только лишь уничтожив меня самого… Ну, конечно, можно попытаться провести некий сеанс радикальной «химиотерапии», - однако страх остановит меня от согласия на неё.
На минуту вернусь к Генону. Как я уже упомянул, он являлся адептом некоей «примордиальной» (изначальной, предвечной) традиции, которая, по его словам, имеет нечеловеческий характер, но, тем не менее, именно она и есть первоначало и постоянный движитель всего сущего. Те категории, на которые ныне молится весь «цивилизованный мир» - гуманизм, индивидуализм, демократия, светская культура – по мнению Генона, имеют анти-традиционную направленность, а значит, являются антагонистами самого принципа бытия.
Но вот кто сейчас в состоянии в здравом уме выйти на площадь, и сказать во весь голос: люди, одумайтесь, вернитесь к традиции, суть которой в анти-гуманизме, коллективизме, теократии, монархии и традиционных культурных началах? – Всем он покажется воплощением такого мракобесия, что в лучшем случае будет осмеян, в худшем, - линчуют без всякого сожаления (подтверждая тем самым принцип гуманизма).
То, что на нас всех ныне идёт с Востока (тот же Халифат), - пугает нас до судорог, именно потому, что, кроме оружия и уничтожения этим оружием сих безумцев, - НАМ НЕЧЕГО ИМ ПРОТИВОПОСТАВИТЬ. У большинства представителей т.н. «Западной цивилизации» (к которой и мы тоже сбоку припёка) нет ни убеждений, ни чести, ни хоть какой-то резистентности внешнему влиянию, - тем более, если это влияние столь воинственно и антигуманно. И, как это ни печально, традиция в конце концов победит наш развращённый профанный мир. Нет, нет, не сегодня, не завтра. ПОСЛЕЗАВТРА.
Только если мы поймём, что у нас ещё есть СЕГОДНЯ и ЗАВТРА, и за это время мы в состоянии что-то радикально изменить и в общественном, и в личном сознании, преодолеть те пороки, которые мы почитаем за добродетели, - только в этом случае возможно спасение. Я говорю именно про Россию и сопредельный нам мир – мы ещё не так далеко отошли от традиции в сторону торжества профанного.
*Enfant perdu - в буквальном переводе с фр. «потерянное дитя», однако в 19 веке оно часто означало и «смертник» - так называли солдат, которые выполняли приказы, обрекающие их на гибель, или назначались часовыми на удалённые посты. Всё же в данном случае образ «потерянного ребёнка» мне ближе.