
Ввечеру гулял по Академгородку – чудесный вечер – невероятная архитектура неба.
Сел на скамейку – закурил – как-то разом стало темнеть.
Докурил – подался на остановку – сел в маршрутный автобус нумер 23, который повлёк меня в сторону ж\д вокзала «Томск -1».
Покуда ехал, сочинил сюжет фильма.
Тут даже не в сюжете дело. Начать надо с того, что зритель заходит в кинозал, садится на обозначенное в билете место; начинается.
Зритель видит, как Гвардей Цытыла гуляет по Академгородку и наслаждается красотой закатного неба. Немноголюдно, куда там, безлюдно. Он садится на скамейку, закуривает, и вдруг происходит нечто совершенно небывалое, - мгновенно гаснет свет, наступает абсолютная тьма.
Важно, чтобы и в кинозале наступила абсолютная тьма. Та самая, от которой глаза начинают выпирать из орбит. То есть зритель оказывается точно в такой же ситуации, что и главный герой фильма. Абсолютная тьма – и лишь звукоряд.
После понятного замешательства Гвардей Цытыла понимает, что ему как-то надо добираться до дома. Автобусов и иных средств передвижения нет, и не предвидится. До «Томска-1» - километра три по прямой, километров пять-шесть околицами.
Последующий сюжет фильма – тяжкий путь главного героя до дома: падения, чертыхания, столкновения, встречи с такими же, как он, бедолагами. Кое-как Гвардей спускается с академовской горы, кое-как находит полотно железной дороги, и идёт вроде бы в сторону вокзала, - то по шпалам, то по щебёночной насыпи.
Проходит эдак час-полтора экранного времени, - Гвардей наощупь, по каким-то звукам понимает, что доплёлся до вокзала. Тут уже просто: по стеночке, по стеночке, глядишь, вот уже и родная пятиэтажная хрущовка. Всё в той же глухой темноте Гвардей поднимается на третий этаж, открывает дверь. Он дома. Конец фильма. В зале загорается свет, зрители неистово аплодируют и забрасывают экран букетами орхидей.