На сцене почти одновременно появляются Субъект и Объект. Объект включает некий условный проигрыватель, звучит музыка. Садится в кресло и внимает.
Субъект(нарочито прячась от внимания Объекта, прикрывая лицо китайским веером с изображённым на нём Брюсом Ли в матросском костюмчике): О, Букстехуде, Mit Fried und Freud!.. Мне положительно нравится этот молодой человек, - быть не может того, чтобы кто-то, слушая Букстехуде, имел про себя какие-либо дурные мысли…
Объект, задумчиво сидя в кресле и не подозревая, что является Объектом, начинает сосредоточенно чистить пальцем нос.
Субъект: Ужели?.. Что я вижу?.. Что за неопрятность, фу, пакость какая… (сдерживает рвотные позывы) Я разочарован, я категорически разочарован. Вот так – за одну минуту встретил единомышленника и друга, - и тут же утерял его…
Объект (заканчивает назальные процедуры и молвит просветлённо): Как же я люблю Артемиду Фитценгаген!
Субъект: О, он упомянул об Артемиде… Он знает её?.. И любит?.. Что же, у него отменный вкус, - тот, кто хоть раз видел Аремиду Фитценгаген, навеки покорён её красотой и обаянием. О, друг мой, о, брат мой, мы так близки в нашем взаимном обожании Артемиды!.. Но, постойте же, - как так? Ведь я тоже люблю её, значит, - не друг ты мне, не брат, но лютый соперник… Ненавижу!.. (скрипит зубами)
Объект (достаёт из кармана брюк портрет Ким Чен Ына, долго и трепетно разглядывает его, затем нежно целует): Милый, миилый…
Субъект: Что это?.. Я ничего не понимаю… «Милый» – Ким Чен Ын?.. То есть сердце Артемиды свободно, и ничто не помешает мне обладать ею… О, какое облегчение, какая радость!.. (подаётся к Объекту) Дай, дай, я обниму тебя, мой нежный компатриот!.. (спохватывается) Но, в таком случае, получается, что он (указуя на Объект) мало того, что извращенец, так ещё и поддерживает кровавый северокорейский режим?.. Ну уж нет, ты не достоин моих объятий! О, чудовище!.. Там люди стенают и ропщут, а он тут портрет диктатора лижет.. Тьфу, пакость какая! (сдерживает рвотные позывы)
Объект (продолжая разглядывать портрет): Вот был бы ты женщиной, скажем, тою же Артемидою Фитценгаген… И бросил бы ты свою кровавую диктатуру, приехал бы к нам, устроился работать.. Вот тогда.. Вот тогда мне и Фитценгаген – не Фитценгаген… Жили бы, - душа в душу… Эх…
Субъект: Стоп. Стоп! Я совершенно запутался… Букстехуде слушает – в носу ковыряется. Любит Артемиду – целует портрет кровавого диктатора. Ему хорошо, - что хочет, то и делает. А мне-то, мне каково, а?!.
Раздаётся характерный треск, Субъект рассыпается на кучу малых Субъектов, которые с писком разбегаются в разные стороны. Один из них подбегает к Объекту и зубами впивается в его ногу. Объект, не глядя, наклоняется и хлопает себя по ноге. Малый Субъект падает, оглушённый, оземь, спустя минуту со стонами и причитаниями ползёт за кулисы.
Занавес.