В далёком 1982 году я закончил 10 классов средней школы и поступил в ныне не существующее высшее военное училище в Томске. Сразу скажу, курсант из меня получился так себе, хотя были и хуже. Я понял, что не на месте, и начал отчисляться уже на первом курсе, но это тянулось, тянулось, - не хватало мне какой-то уверенности, видимости перспективы бытия своего «на гражданке». А жаль. Хотя сейчас, через 30 лет, уже ни о чём не пристало жалеть…
Впрочем, я о другом... Итак, училище – в Томске, в Западной Сибири. Но с немалым удивлением обнаружилось, что чуть ли не треть новобранцев – родом из Украины. Кто-то с Житомира, кто-то с Кировограда, кто-то с Черниговщины, где тютюни делали… По всей видимости, Прилуки.
Существовала тогда довольно отработанная система выезда и вербовки абитуриентов хоть с Марса, - понятно, что кто-то толковый с Украины в Сибирь не попрётся. Ведь и училище моё было не особо престижным, - причём точно такое же, войск связи, в то время было, скажем и в Кемерово; кто меня заставил бы переться в здравом уме и твёрдой памяти в какие-нибудь Прилуки или Житомир из родного Томска?..
Ну, ладно, пока суд да дело, началась учёба, боевая подготовка, всякая дребедень… Офицеры потихоньку начали формировать «унтер-офицерский состав» учебной роты. А, надобно сказать, это в строевой армии сержанты-старшины – старослужащие, им сам Бог велел, у них и опыт, и то, и сё… А в училище все, ну, практически все – сверстники, и выбор сержантского состава там происходит совсем по иному принципу.
Глядь, ближе к Новому году и оформился «унтер-офицерский состав». В моём взводе замок – хохол, командир первого отделения – хохол, командир второго – вроде русский, командир третьего – русский, но большую часть жизни прожил на Украине. Хохлов дюже ненавидит, но птичек воробьёв называет «жидами», от «гэканья» так и не отучился.
Итак, условно говоря, в моём взводе примерно 70 процентов сержантского состава – хохлы. В других взводах, - пропорция примерно такая же. Итак, в русском сибирском городе, в высшем военном училище 70% командного состава – выходцы из Украины (офицеры-выпускники училища довольно часто оставались служить тут же).
Так в чём же дело? Какие такие морально-деловые качества этих самых хохлов так круто швыряли
их вверх по служебной лестнице?..
Ещё раз повторюсь: служили они день в день с нами, а мой ком. отделения вообще младше меня был, ну, хоть на месяцы, но всё же. А всё очень просто: офицеры высматривали в числе ещё рядовых курсантов тех, кто легко и без запинки заложит любого своего товарища, причём испытает при этом минимум угрызений совести. Система была чётко отработана: унтерам полагался пакет бонусов, увольнения, отпуска, то, другое… Если что-то в подотчётном подразделении происходило «не так», - эти бонусы безжалостно снимались. Для того, чтобы их сохранить, надо было «убить заразу в зародыше».
Как это делалось, при каких обстоятельствах, нам, смертным, знать этого не полагалось. Все эти сержантские посиделки в каптёрке после отбоя во главе со старшиной Г., - говорят, адмирал нынче, - были всего лишь ротным слётом стукачей.
Я их не осуждаю, - они были поставлены в такие условия. Я их осуждаю, - они сами согласились на эти условия. Можно было легко и просто сказать командиру роты: «А я, ваше величество, дурак, и уши у меня холодные, какой с меня спрос, беее…»
Вот я тоже был «пробован» на первом курсе на должность командира отделения. Пробыл в оной должности чуть меньше недели. Чем совершенно серьёзно горжусь.