Юнг в своей работе «Значение сновидений» пишет: «Если вслушаться в какой-нибудь еле слышный, но долго тянущийся звук, то будет казаться, что он периодически пропадает и вновь появляется.
В действительности, периодически прерывается не звук, а наше внимание. Когда идея выскальзывает из нашего сознания, она не перестаёт существовать – так же, как машина, скрывшаяся за углом, вовсе не растворяется в воздухе» etc.
*
Что уж там тихий звук. В своё время (не помню, может, уже писал об этом) я с полгода проработал в томском аэропорту Богашёво. Первые недели две каждый взлёт и каждая посадка самолёта (а работал я в домике прямо у взлётной полосы) были для меня малоприятным событием, особенно это касалось АН-24 и АН-26: ох уж орут, ох уж надрываются… Но вот месяц спустя я нечаянно вспомнил о своих переживаниях, и поразился тому, что совершенно не замечаю ни взлётов, ни посадок. Мозг отфильтровал эти продолжительные воющие звуки, засунул их невесть куда, - уши мои, тем не менее, сохранили своё место и форму.
*
Из всего сказанного и процитированного следует довольно интересный вывод: если все наши органы чувств фильтруют реальность, не донося до нашего сознания огромного количества информации, значит, мы воспринимаем «данный нам в ощущениях» мир совершенно неадекватно.
*
Помнится, в Ташкенте в начале 90-х годов мне пришлось посмотреть по TV фильм Мэла Брукса «Life Stinks» (у нас он, кажется, называется «Деньги не пахнут»). Мало того, что я впервые посмотрел кино, дублированное узбеками, я поразился тому, что фильм какой-то очень коротенький: вместо полутора часов – минут сорок, сорок пять. Нетрудно догадаться, в чём было дело. Мало-мальски фривольные сцены безжалостно вырезались, в результате чего, если бы сам Брукс посмотрел сей «среднеазиатский орнамент», его точно бы хватил удар.
*
Я к чему про Ташкентское телевидение? К тому же самому. Мы «смотрим сорокаминутную версию» жизни. Тут же возникает весьма провокационный вопрос: что с нами будет, если нам вдруг откроется «полная киноверсия»? Я думаю, мало кто из живущих на Земле людей будет в состоянии выдержать этот шквал. Такие дела. Страшусь – и, в то же время, так хочется увидеть и услышать тот самый мир, который тщательно скрывает от нас наш собственный мозг.