На днях на новостном канале «Россия» какого-то чорта прослушал длиннющее интервью с нашими российскими чиновниками, заведующими развитием туризма. Особенно меня умилил какой-то Модест Матвеевич Камноедов, который через каждое второе слово упорно повторял мантру «как говорится». Что-то вроде «развитие инфраструктуры, как говорится, требует, как говорится, вложения, как говорится, средств».
*
Я же слушал сей (как говаривал Саша Соколов) бормотограф, и думал о своём, а именно: какого рожна России сдался этот самый туризм, в смысле, «культурный отдых»? Я прекрасно понимаю, что подобного рода мнение сразу встретит сопротивление в умах большинства читателей, но что поделать? –
*
- Я вроде бы и сам не против выходить утром ранним на балкон мансарды какого-нибудь cъёмного коттеджа, наблюдать восход солнца и, гладя себя по пузу, умилённо восклицать расхожее «Боже мой, какая красота». А потом, уже днём, шляться по каким-то там рынкам, покупая километры туземных бус, изготовленных из черепов местных колдунов. И уже к вечеру, надравшись оригинальными самогонками, не скупясь, приобрести за ломовые деньги какой-то особый набор с ковриком для занятий тантрическим онанизмом.
*
Всё это действительно очень мило, но что-то внутри меня восстаёт против того, чтобы, скажем, мой родной город (хоть это и маловероятно) превратился в «туристскую мекку». Почему же?
*
Мне очень по душе пришлась фраза, услышанная при посещении стольного града Франции: «Париж нужен всем – Парижу не нужен никто». Уж кто-кто, а парижане знают, что такое огромные толпы полоротых туристов, бродящих туда-сюда и лезущих, куда не просят. Я говорю не о неграх, продающих китайские пластиковые «эйфелевы башни», а о настоящих горожанах, которым приходится в этом жить. И для них-то, в отличие от негров, лениво изымающих у зевак их евры, вся эта глазеющая толпа – немалый фактор раздражения, и не более того.
*
Про перспективы Западной Европы я давненько уже читал что-то вроде того: через полвека-век Европа превратится в огромный музей, населённый престарелыми служителями, а по музею этому будут шастать многомиллионные толпы всяких там японцев-русских, скрупулёзно фото- и видеодокументирующих свою вылазку. К подобному прогнозу можно относиться сколь угодно скептически, но, право, что-то в этом есть.
*
Туризм развивается там, где нет иных перспектив развития. Аграрная Испания, окаменевшая Греция, нищий Египет, непонятно какая Турция, ну, и далее, в том же духе… То, что внутренний туризм существует в США, понятно и ура, - но вот что-то не очень-то американцы зовут к себе наших Вань и Мань, - и дело не только в том, что намного дороже, чем в Сиаме, дело в другом: американцы легко справляются и без толп полоротых туристов. Нафига попу гармонь? Кто из тех, у кого с финансами всё в порядке, по доброй воле напустит на улицы своих городов многоязыкое и аморфное непонятно что? И зачем абригену наблюдать, как Гвардей Цытыла выходит на пирс Уайт-Стрит, что в Ки-Уэст, гладит себя по пузу и бормочет «Господи, какая красота»?
*
Туризм развращает местное население, превращая автохтонов в бездельников и паразитов. Все эти разжиревшие крымские дяди-тёти, сидящие вдоль обочин дорог с плакатиками вроде «Комната с унитазом миллион фантиков сутки»… Все эти иерусалимские-каирские детки, вымогающие у турни деньги… Можно сказать: не от хорошей жизни. Да как-то не очень в это верится. Обилие людей с толстыми кошельками волей-неволей образует сословие людей, эти кошельки опустошающие, не прилагая к тому, в общем-то, ровно никаких усилий.
*
Ещё один порок коммерческого туризма – дескарализация, опошление вещей и образов, которые никак нельзя опошлять, превращать в об’ект расхожей продажи. Скажем, было у меня такое место на берегу Томи, на Потаповых лужках, куда я любил приходить эдак одиноко, сидеть да размышлять о превратностях судеб. Место было хорошо потому, что мне никто не мешал, глаза не мозолил, слух не царапал. Но вот однажды прихожу я туда – а там некая младая компания, человек десять, пиво трескает, какие-то пластиковые сосиски на костре палит, орёт непотребства. Так и накрылось медным тазом моё место уединённого размышления. Оно, можно сказать, лишилось девственности, и мне с тех пор не потребно.
*
Коммерческий туризм – это один из четырёхсот «сравнительно честных способов отъёма денег»*. Деньги изымаются у тех, кому они в тягость. А таковых, право, не так уж и много. В России, как мне кажется, процентов 10-15 работоспособного населения. Все остальные, коли случится у них, скажем, отпуск, сидят дома, едут к родственникам в соседний колхоз, или корячатся на своих «мичуринских участках». У них нет выбора. Нет, на моей нынешней работе нашёлся один пролетарский детина, который третий год подряд навещает Таиланд, но рассказы его об «отдыхе» довольно однообразны: то он купил там джинсы за 300 рублей, то каких-то экзотических фруктов за 10 рублей кило (про баты-сатанги он даже не упоминает, всё сразу переводит в наши, родные). И, по-моему, он постоянно пребывает в восторге не от экзотик сиамских, а от своей экономности. И, хотя выглядит всё это довольно жалко, понять детину нетрудно: хочется повысить свой «социальный статус», вот и ищет, где это возможно подешевле…
*
Иными словами, и здесь голимое социальное расслоение и совершенно разные возможности… Подводя итог затянувшимся филиппикам, ещё раз скажу: вот мне, лично мне, превращение России в великую туристическую державу претит. Ничего позитивного, кроме денег, которые достанутся не мне и не вам, в коммерческом туризме нет и не предвидится. А вот дерьма - горы.
ГЦ
* «Удивительное дело, - размышлял Остап, - как город не догадался до сих пор брать гривенники за вход в Провал. Это, кажется, единственное место, куда пятигорцы пускают туристов без денег.Я уничтожу это позорное пятно на репутации города, я исправлю досадное упущение».